Программа психологического консультирования пример. Образец протокола индивидуальной психологической консультации

9.1. Психологическое консультирование подростков

Приведенные материалы получены в процессе психолого-психиатри ческого консультирования подростков в городском психоневрологичес ком диспансере объединения "Детская психиатрия" Санкт-Петербурга.

Пример № 1 Подросток Андрей 14-ти лет. Мать обратилась за помощью по причине трудностей общения с сыном. Мать жаловалась, что Андрей стал непослушным, своевольным, слишком самостоятельным: "Он теперь не гово рит мне, где он был и куда уходит. Мне кажется, что я теряю сына. Он стал какой-то замкнутый. Может нагрубить. Раньше он был очень ласковым и до машним ребенком. Теперь у него появились друзья, и он совершенно перестал считаться со мной и с отцом". Юноша учится в 10-м классе. Школьная успева емость хорошая. Учителя никаких странностей в его поведении не отмечают. Андрею было предложено компьютерное тестирование, на которое он охотно согласился. Рассмотрим данные, полученные в результате тестирования.

Комментируя список персонажей (рис. 12), следует отметить, что для тестирования был выбран стандартный репертуар, так как в старшем подро стковом возрасте уже усваиваются основные социальные роли (тем более, что, по предварительным данным, Андрей имеет высокий уровень психичес кого развития). Евгения - бабушка Андрея. Миша, Вася и Дима - его друзья. Саша - младший брат, Даша и Дима - это дети ближайших родственников, с которыми Андрею часто приходится играть.

Выявление конструктов методом триад не вызвало затруднений. При обсуждении конструктов Андрей давал следующие комментарии: "Мама добрая, потому что она не злится на меня даже тогда, когда я чувствую, что обижаю ее. Только она не понимает, что я уже не маленький... Папа строгий - он иногда наказывает меня только потому, что мама пожаловалась на меня... Моя бабушка очень скромная - когда она приходит к нам, то не знает, куда ей сесть... С Мишей приятно поболтать... Вася - с ним не соскучишься, он всегда что-нибудь придумает... Я бы хотел быть таким же силь ным и выносливым, как Дима... Саша всегда задирается, а потом бежит жаловаться родителям... С Дашей невозможно играть - она делает все так, как ей надо... Дима-А боится что-нибудь сделать без мамы, он на все спра шивает ее разрешения... Мне хочется много знать, поэтому я бы хотел побольше ума... Я не уверен, что смогу защитить себя, когда на меня напа дают... Когда я был маленький, мне дома все разрешали." Приведенные комментарии позволяют полнее представить личностное содержание кон структов Андрея.

Проанализируем основные свойства выявленной системы конструктов.

Когнитивная сложность конструктов Андрея достаточно высокая. Наиболее когнитивно сложными являются конструкты 3, 6 и 9. Когнитивно простых конструктов практически нет. Конструкты весьма разнообразны по содержа нию. В равной мере присутствуют эмоциональные конструкты (1, 5, 9, 11) и рациональные (2, 3, 6, 10). Эго-направленных конструктов нет. Отмечается преобладание идеаторных конструктов над моторными. К моторным конструк там можно отнести только 4-й и, с натяжкой, 12-й.

В конструктах 1 и 2 прослеживаются потребности Андрея в отношениях с родителями; потребность в эмоциональном тепле со стороны матери и потребность в справедливости со стороны отца. Конструкт 3 эмоционально нейтрален и-носит созерцательный характер. В то же время он указывает на наблюдательность и высокую сенситивность Андрея. В конструктах 4-6 нахо дят отражение некоторые трудности общения со сверстниками, а также переживания по поводу недостаточного физического развития: мальчик зави дует своим бойким и веселым друзьям, их физической выносливости (на самом деле внешне Андрей не выглядит робким или физически ослаблен ным, так что речь идет скорее о его субъективных притязаниях). По конструк там 7-9 можно заключить, что Андрей не любит покровительствовать упря мым - он хочет сам определять правила игры. С младшим братом у него есть определенный конфликт по поводу лидерства и элементы ревности по от ношению к родителям. В конструкте 10 выражаются интеллектуальные по требности Андрея. Судя по конструкту 11, он обладает высокой самокритич ностью и осознает свою потребность в признании. В конструкте 12 звучит неудовлетворенность зарегулированностью своего поведения в семье и же лание быть более раскованным, "хулиганистым", как в детстве.

Таким образом, уже на этом этапе тестирования видно, что мальчик имеет достаточно высокий уровень психического развития, развитую сенситивность в отношениях с людьми, хорошо контролирует эмоции, самокритичен, характеризуется выраженными коммуникативными и интеллектуальными потребностями. Но компьютерное обследование позволяет получить более обширную информацию об адаптивных психических качествах Андрея.

Обработка результатов тестирования позволяет оценить дополни тельные свойства системы конструктов (рис. 13).

С позиции рыхлости- жесткости систему конструктов Андрея следует оценить как в меру взаимосвязанную и отнести к нормальному типу (доля значимых корреля ций между конструктами составляет 35% - в норме число значимых корреляций колеблется от 25% до 35%). Слишком высоких корреляций не выявлено, т. е. характеристики персонажей, выраженные в конструктах, имеют самостоятельное значение. Все это означает, что в целом система конструктов Андрея достаточно совершенна.

Главный фактор содержит пять значимых конструктов. В этот фактор с соизмеримыми весами вошли эмоциональные ("веселый - грустный"), интеллектуальные ("умный - глупый") и моторные (все остальные) конструкты. В содержании полюсов фактора нет противоречивости, так что фактор можно считать сбалансированным. Левый полюс фактора Андрей интегрировал понятием "Во всех отношениях приятные люди". К ним, как мы видим, относятся персонажи Дима, Саша и Даша. По поводу правого полюса фактора он выразился: "Это занудство". Таким образом, чертами занудства он наделяет бабушку Евгению и приятеля Васю. "Я-реапьное" располагается практически посередине между полюсами фактора, а "Я-идеальное" вместе с "Я-детским" - несколько ближе к "приятным во всех отношениях" людям.

Фактор № 2 содержит четыре значимых конструкта (рис. 15). Половина дисперсии в этом факторе приходится на конструкты "выносливый-не выносливый" и "строгий-не строгий". Этот факт Андрей пояснил: "Для того, чтобы быть выносливым, человек должен быть строгим к себе". Сам Андрей много работает над своим физическим совершенствованием (занимается спортом), кроме этого обнаруженная связь между конструктами играет важ ную роль при оценке других людей. Таким образом, по содержанию фактор № 2 специфичен, однако разбалансированности в нем нет, так как он психологи чески понятен. Мы с Андреем назвали его "спортивным".

Персонажи располагаются близко к полюсам второго фактора, что говорит о категоричности оценок мальчика. Идеалом для Андрея в данном случае явля ются мама, бабушка, Вася и Дима, которые в действительности отличаются спортивностью. "Я-реальное" расположено недалеко от "Я-идеального". Таким образом, у Андрея нельзя отметить закомплексованности. Папа вместе с други ми персонажами оказывается на противоположном полюсе фактора.. Это было прокомментировано мальчиком: "Отец увлекается другим спортом". Мать под твердила, что отец злоупотребляет алкоголем.

Фактор №3 содержит два значимых конструкта (рис. 16). Рассуждая по поводу третьего фактора, Андрей говорил: "Сильный человек, такой как Дима, может быть всегда уверен и ему незачем распускаться. Здесь я, наверное, чем-то похож на бабушку. Она человек сильный, но никогда не бывает уверена в себе. Только я не понимаю, почему и она, и я получились распущенными." Необходимо заметить, что величина этого фактора отно сительно невелика, основной вклад в него вносится конструктом "уверен ный - неуверенный". При этом фактор асимметричен, то есть большинство персонажей тяготеет к левому полюсу фактора. Следовательно, нет основания заострять внимание на выявленном Андреем противоречии. Мы пояснили ему, что в данном случае сочетаются только характеристики левого полюса фактора.

Мы описали ход обсуждения результатов компьютерной обработки. Попробуем дать им психологическую интерпретацию.

1. Оценка уровня психического развития.

Уровень психического развития Андрея должен быть оценен как вы сокий, потому что его система конструктов обладает высокой когнитив ной сложностью, конструкты разнообразные, преимущественно идеатор ные, отсутствуют сильно связанные конструкты.

2. Личностные особенности.

Мы не имеем данных, указывающих на явную акцентуацию характера. В процессе тестирования мы смогли отметить некоторые психологические особен ности Андрея. В отношениях с людьми он, в первую очередь, ориентируется на общее приятие или неприятие. Он человек достаточно эмоциональный и тонко чувствующий, к тому же имеющий повышенную потребность в признании. Как и у многих подростков, его самооценка и оценка им других людей во многом зависит от выраженности мужественных черт характера.

3. Характер и содержание психологических проблем.

У Андрея не выявлено психологических проблем. Впрочем, он сам и не обратился бы за психологической помощью. Причиной обращения послу жила озабоченность матери отсутствием контакта с ребенком.

4. Жизненная позиция в отношении проблемы.

Хотя серьезные психологические проблемы у Андрея отсутствуют, мы все-таки можем отметить активность жизненной позиции мальчика, которая проявляется в его отношениях к себе (стремление к физическо му развитию), к друзьям, которые занимаются спортом, и к отцу, который спортом не занимается.

5. Адаптационный потенциал.

Результаты тестирования свидетельствуют о хорошем адаптационном потенциале Андрея. Кроме особенностей пубертатного возраста, которыми можно объяснить изменения его взаимоотношений с матерью, мы не можем отметить никаких нарушений психической адаптации. О высокой адаптивнос ти, в первую очередь, свидетельствует сбалансированность системы конструктов.

Внутренние и внешние конфликты Андрея характерны для пубертатного возраста. Можно прогнозировать их успешное преодоление за счет достаточ но высоких адаптивных способностей.

Психологические проблемы в полной мере обнаружились у мамы. Мама -очень стеничный, но крайне тревожный человек. Она не может принять сына п овзрослевшим, не доверяет ему, поэтому Андрей вынужден ее обманывать: "Когда я говорю ей правду, она обижается, а я не хочу ее обижать".

Знание психологических особенностей и жизненной позиции Анд рея позволило дать ему соответствующие рекомендации по налажива нию отношений с матерью.

В свою очередь, заручившись позволением Андрея, мы познакомили маму с результатами его тестирования. Она была приятно удивлена, увидев, какие характеристики дает ей сын. Хотя, с позиции Андрея, мать не является человеком "приятным во всех отношениях", ее рейтинг в семье выше отцовского. Андрей ее считает "выносливой", "строгой", "покладистой" и "веселой" (фактор № 2), что совпадает с его идеалом. В то же время он противопоставляет себя матери по третьему фактору, считая ее уверенным человеком. Мать о себе по этим факторам имеет диаметрально противоположное мнение. Таким образом, консультация, проведенная при помощи Методики, способствовала сближению психо логических позиций матери и сына.

Пример №2. Девочка Катя, 15 лет. Мать обратилась в психоневро логический диспансер в связи с суицидной попыткой дочери. По данным анамнеза, Катя перенесла кратковременную ситуационно обусловленную невротическую реакцию с депрессивным компонентом и истинной суици дальной попыткой. Проблемная ситуация состояла в том, что девочка счи тает себя умственно неполноценной. Она утверждает, что якобы после ушиба головы у нее произошла потеря памяти. Незадолго до случившего ся отец грубо выругал ее за школьные неуспехи и пригрозил устроить уборщицей на работе у матери.

Самолюбивый ребенок воспринял эту угрозу всерьез и принял ре шение "лучше не жить". Когда родители были в отъезде, Катя приняла большую дозу лекарства, которое ей было прописано раньше в связи с эпилептифомными приступами. В тяжелом состоянии она поступила в терапевтическую клинику, где после оказания помощи врачи рекомен довали маме показать девочку психиатру. Тестирование по нашей Мето дике дало следующие результаты.

На рисунке 17 представлены списки персонажей и конструктов. Обратим внимание на комментарии, которые Катя давала по ходу формирования этих списков. "Мама - человек заботливый - она не может на меня наплевать, потому что я у нее уже есть. Папа - логик - у него всегда все разложено по полочкам... Мы живем в коммунальной квартире. Ког да я остаюсь одна, соседка любит мне советовать - она все знает и всем любит давать советы."

Катя - единственный ребенок в семье, в которой каждый живет сво ими интересами. Мать постоянно обижена на отца за то, что он редко бывает дома и, возможно, имеет другую женщину. Отец свою воспита тельную роль сводит к нравоучениям, иногда сгоряча прибегает к физическим наказаниям. После уроков в школе Катя большую часть времени проводит дома. На коммунальной кухне пожилая одинокая соседка мно го ей рассказывает "о несчастной женской судьбе" и своими советами "нагоняет скуку".

Отношения с друзьями у Кати не слишком теплые (персонажи 4-6).

«Марина- хороший друг- она нравится ребятам, и я ей в этом завидую… Леонид- это мой знакомый- очень интеллигентный. Я всегда робею, когда он говорит, и думаю о том, какая я глупая, потому что не могу ничего понять... Юля - тоже подруга, только иногда я боюсь ее. От нее можно ожидать чего угодно, особенно в компании - она какая-то нервная.» Очевидно, что в конструктах, выражающих отношение к этим персонажам, отражается чувство собственной неполноценности и повышенная личностная тревожность Кати.

Людей, по отношению к которым Катя испытывала бы родительские чув ства, мы не нашли, поэтому персонажи 7-9 - это сверстники, общение с кото рыми ей неприятно. Таким образом, нами использовался нестандартный ре пертуар персонажей, к которому часто приходится прибегать при обследова нии подростков. Маша - бывшая подруга, с которой Катя поссорилась: "Она всегда противостоит мне, и я не могу с ней соглашаться." С Ольгой она хочет дружить, но дружба не получается: "Она слишком властолюбива, хочет, чтобы все было только так, как она сказала... Вика - шлюха - она липнет ко всем мальчишкам в классе, а я этого не люблю."

Самооценочные конструкты Катя комментировала следующим обра зом. "Я-идеальное": "Мне бы хотелось лучше оценивать себя. Наверное, мне не хватает самокритичности...". "Я-реальное": "Я плохо помню про шлое и попадаюсь на тех же ошибках и обманах...". "Я-детское": "В детстве у меня никогда не было такого плохого настроения, какое бывает теперь". В этих комментариях снова прослеживается ощущение собственной непол ноценности, а также эпилептоидные черты характера. В действительности, Катя представляется человеком злопамятным, так как она легко вспомина ет старые и пустяковые обиды. Кроме того, в последнем конструкте находят отражение ее дисфории, которые появились примерно в двенадцатилетнем возрасте.

Компьютерная обработка данных показала, что доля значимых кор реляций между конструктами составляет 48.48 % (рис. 18).

Это практически граница между нормальной и жесткой системой конструктов, что свидетельствует о нарастании состояния стресса. Доля слишком высо ких корреляций составляет 3.03 %. Две пары конструктов имеют очень сильные связи (коэффициенты корреляции более 0.8).

При обсуждении связи между конструктами первой пары удалось выяс нить, что понятие "грустный", отражающее состояние дисфории, у Кати совпа дает с понятием "шлюха", а точнее, с тем настроением, которое она испытыва ет при виде Вики- неприятной для нее персоны. При обсуждении второй пары конструктов девочка объяснила, что, когда она "веселая" (отсутствует дисфо рия), она "не оценивает себя", то есть не критикует и не казнит. Напротив, в грустном состоянии она становится "самокритичной", и ее охватывает чувство собственной неполноценности.

Главный фактор содержит пять значимых конструктов (рис. 19). По со держанию левого полюса фактора видно, что хорошее настроение Кати ("ве селый") и отсутствие самобичевания ("не оценивает себя") обусловлены хо рошими межперсональными отношениями («не противостоит мне»), в том числе с ее интеллигентным мальчиком. Девочка охотно согласилась с такой интерпретацией. В состоянии дисфории ("грустный") она чаще чувствует, что другие "противостоят ей», и критично оценивает себя ("самокритичность"), что иногда перерастает в самобичевание.

Распределение персонажей на оси фактора - асимметрично: на правом по люсе фактора персонажей нет. "Я-идеальное" имеет крайнее значение левого полюса фактора. Близко к "Я-идеальному" располагаются папа и Леонид. "Я- реальное" удалено от "Я-идеального" и располагается на одном уровне с сосед кой, вовсе не привлекательным для Кати "родительским" персонажем.

В беседе подтверждается, что отношение Кати к себе зависит от ее внутреннего состояния, настроения (веселое - грустное), которое, по ее словам, она не может контролировать. Таким образом, данный фактор пре имущественно отражает эмоциональное отношение Кати к себе и окружающим людям, причем это отношение определяется ее внутренним состоя нием.

Фактор № 2 содержит четыре значимых конструкта (рис. 20). При обсуждении второго фактора обнаружилась явная противоречивость позиции Кати по отношению к себе и персонажам репертуарного списка. На вопрос, соот ветствуют ли характеристики левого полюса Вике, Катя ответила: "Конечно, она вообще психопатка. Я ее однажды обозвала шлюхой, а ей хоть бы что. Я против нее ничего не имею, хотя она и любит показать себя." В ответ на вопрос, почему она считает, что не помнит прошлое, Катя сказала: "Я не знаю, что происходит с моей памятью, но я могу забыть время назначенной встречи, особенно если в чем-то сомневаюсь. Вообще я всегда была забывчивой." Мы спросили: "А разве в идеале ты не хотела бы избавиться от этой забывчивос ти?" На это Катя ответила: "Мне иногда даже легче, если Я не сделала то, что должна была сделать." Данные пояснения позволяют сделать вывод, что в основе явлений, трактуемых Катей как нарушения памяти, лежат механизмы вытеснения, выполняющие функцию нерациональной психологической защи ты.

Этот вывод согласуется с мнением мамы, которая утверждает, что девочка забывает то, что ей неприятно помнить или то, что ей не хочется делать. Мама считала Катю лгуньей, которая притворяется, что чего-то не помнит, когда ей это выгодно.

Фактор № 3 содержит четыре значимых конструкта (рис. 21). В тре тьем факторе мы усмотрели детский конфликт Кати с родителями, так как ее "Я-детское" располагается здесь рядом с папой и мамой. Проти воречивая характеристика левого полюса фактора ("умный, наплеватель, хороший друг и интеллигент") у Кати не вызвала диссонанса. Она ответила: "Ну и что! Мои родители умные, но им на меня наплевать. Я все-таки с ними дружу - ведь мы интеллигентные люди." При этом "Я-идеальное" и "Я- реальное" расположены рядом и наделяются характеристиками: "Любит советовать, заботливый, враг, серость". В этом сочетании Катя также не нашла противоречия.

На основании полученных данных мы составили следующее психо логическое заключение.

1. Уровень психического развития Кати следует оценить как высокий, потому что ее система конструктов отличается когнитивной сложностью, отсут ствием моторных конструктов и эго-конструктов. Две пары конструктов сильно связаны между собой (в норме - до трех пар). Эти связи объясняются особенностями эмоциональной сферы девочки (дисфории).

Личностные особенности девочки отразились в результатах тести рования особенно четко. Эпилептоидные черты характера проявились в форме выраженных дисфории (связи между конструктами "грустный" и "шлю ха", "грустный" и "самокритичный"), отсутствии полутонов в восприятии ок ружающих людей (содержание конструктов "шлюха", "властолюбивый", "про тивостоит мне"), крайней категоричности в поступках (вплоть до истинной суицидной попытки), брадифрении- замедленности темпов психической деятельности (тестирование и беседа длились более часа), педантизме и аккуратизме (стиль деятельности).

Психологические проблемы Кати носят внутриличностный харак тер, так как явной психотравмирующей ситуации по существу не было.
Нормального человека, разбирающегося в межперсональных отношени ях, вряд ли могла до такой степени обидеть формальная угроза отца
"отдать в уборщицы". Кроме этого, очевидно, что Катя имеет достаточно развитый интеллект, чтобы не понять эту угрозу буквально. Таким обра зом, именно личностные особенности девочки, сопровождаемые дис фориями, могли привести к суициду.

Позицию Кати по отношению к проблеме можно назвать "бессозна тельно пассивной". Расположение самооценок в факторах позволяет отметить, что только в первом факторе "Я-идеальное" удалено от "Я-реального", и то в направлении большей "порядочности" - гиперсоциального качества, характеризующего скорее эпилептическое изменение личности, чем жиз ненную позицию. В других факторах они совпадают(располагаются ря дом), что говорит об отсутствии мотивации личностного развития. По множественным нерациональным психологическим защитам (вытеснение, пе ренесение, самоагрессия) можно заключить, что девочка не осознает свои психологические проблемы, и личностная позиция по отношению к ним у нее отсутствует. В процессе реабилитационной работы эту позицию следу ет активизировать.

Адаптационный потенциал в данном случае следует оценить как очень низкий, потому что имеется тяжелая форма психической дезадап тации в виде прогрессирующего психического заболевания. В результа тах тестирования низкий адаптационный потенциал проявляется в до вольно жесткой системе конструктов, а также в разбалансированности факторов по содержанию.

Таким образом, тестирование подтвердило поставленный ранее диаг ноз эпилепсии, так как выявило у девочки специфические для данного забо левания изменения личности. Больной человек имеет много психологичес ких проблем, в решении которых ему требуется психотерапевтическая по мощь. Мы видим, что в данном случае главные проблемы находятся в сфере общения как со взрослыми, так и со сверстниками. Девочка нуждается в серьезной психотерапии и реабилитации. В реабилитационной и психотера певтической программе необходимо учитывать ряд обстоятельств: 1) тера пия должна быть направлена на укрепление адаптивных ресурсов самой па циентки; в данном случае вряд ли можно рассчитывать на союз с родителя ми - из беседы с мамой складывается впечатление о ее нежелании понимать проблемы дочери; 2) высокое интеллектуальное развитие девочки позволяет рассчитывать на успешность рациональной психотерапии, направленной на преодоление комплекса неполноценности; 3) позитивная психотерапия может операться на высокую самооценку девочки по ряду психологических ка честв.

Пример № 3. В психоневрологический диспансер обратилась мама с жалобами на своего сына Илью. Мальчику 13 лет, он - единственный ребенок в семье, очень способный, учится в 9-м классе гимназии, где особенно высоко оцениваются его математические способности. Однако от учителей поступает много нареканий в отношении соблюдения дисциплины: мальчик откровенно зевает на уроках, постоянно отвлекается сам и отвлекает других, может неожиданно громко рассмеяться. Существует реальная угроза исключения его из гимназии за недисципли нированность. Мать также очень беспокоит поведение Ильи в быту: "Дома его ничего не заставить делать. Он не вынесет даже помойного ведра. Мне приходится провожать и встречать сына из гимназии, потому что он сам не может зашнуровать ботинки."

В процессе формирования списка персонажей (рис. 22) Илья сообщил о семье много ценных анамнестических данных. Мама командует всеми в доме, но в итоге все за всех делает сама (мать - руководящий работник на производстве). Отец охотно играет с Ильей в электронные игры, свободное время проводит лежа на диване с журналом или газетой (отец - простой рабочий). Мать постоянно ругает его за то, что он мало зарабатывает де нег. Когда раз или два в неделю в дом приходит бабушка, начинаются бурные обсуждения и критика воспитательной позиции родителей по от ношению к Илье. Он слышит эти разговоры и даже участвует в них. Чаще всего бабушка говорит о том, что Илья еще ребенок, и к нему нельзя предъяв лять никаких особых требований.

Оля, Андрей и Валера - это знакомые ребята, с которыми Илье иногда интересно играть. При этом мальчик отметил, что стоящих друзей у него нет. Врагов он назвал очень быстро (Диму, Егора и Алексеева) и, не задумываясь, мог бы добавить к ним еще несколько человек. Но ему было предложено отобрать в качестве персонажей только тех, общение с которыми наиболее неприятно.

Выявление конструктов методом триад в целом не вызвало затруднений, но складывалось впечатление, что Илья не утруждал себя тем, чтобы задумываться над описанием противоположного полюса конст руктов и поэтому часто обходился отрицанием "нет". При обсуждении первых трех конструктов Илья дал следующие комментарии: "Мать сама говорит, что она ответственная, а я и отец - безответственные... Мама всегда ругает папу за то что он ленивый... Когда бабушка уезжает от нас, то мама долго ругается и говорит, что бабушка приезжает ее пи лить." Эти комментарии позволяют заключить, что конструкты, характе ризующие родительские персонажи, по существу формальные. Характе ристики персонажей опираются в основном на мнение матери. Мы уточ нили эмоциональное отношение мальчикак этим конструктам, и он сказал, что ответственность матери ему очень нравится: "Она хоть и ругается, но все равно сделает так, как я хочу". "Отец- ленивый, но он не отказы вается помочь мне или поиграть со мной... Я тоже не люблю, когда меня пилит мама".

Следующие конструкты продуцировались весьма эмоционально, сопро вождаясь спонтанными комментариями: "Оля- конечно, язва. Я дружу с ней. Она красивая, только насмехается надо мной и колкая... Андрей не понимает шуток и, чуть что, лезет драться... Валера - единственный человек, с которым я чувствую себя спокойно" (Валера - мальчик во дворе, значительно младше Ильи по возрасту). По содержанию данных конструктов можно заключить, что Илья испытывает трудности в общении со сверстниками, его потреб ность в признании может удовлетворяться только в отношениях с малыша ми. О "врагах" он говорил возбужденно и с подчеркнутым отвращением: "Димка, конечно, подлый - вчера он нарисовал в моей тетрадке человечков, а мне за это влетело... Егор - глупый, он просто дурак - смотрит на тебя идиотскими глазами и смеется... а Алексеев, этот второгодник, никому не дает пройти мимо себя, обязательно заденет - я его терпеть не могу."

Сам Илья имеет незаурядный рост, который не очень вяжется с детскими черта ми лица. Еще больший диссонанс возникает, когда он начинает рассуждать о себе.

Его лицо становится не по годам серьезным и задумчивым: "Как каж дый нормальный человек я хотел бы нравиться людям, но что-то я им редко нравлюсь... Мой недостаток в том, что я хвастун. Иногда я вовсе и не хваста- люсь, но если говорить о себе что-нибудь хорошее, тебя сразу начинают высмеивать... В детстве я был ребенком, но теперь придется взрослеть." На последней фразе Илья тяжело вздохнул.

Конструкты, выявленные у Ильи, являются разнообразными. В частно сти, имеются конструкты морально-интеллектуального плана ("подлый", "глу пый"), конструкты, отражающие социально-психологические качества ("от ветственный"), эмоциональное отношение ("спокойный", "заботливый", "нра вится людям"), поведение ("задиристый", "язвительный") и др. Однако, учитывая приведенные комментарии и данные наблюдения за Ильей в про цессе тестирования, следует констатировать, что его конструкты имеют в основном личное и довольно индивидуальное (характерное только для Ильи) содержание. Так, мать - человек ответственный, потому что она делает так, как захочет он. Валера - спокойный, потому что он принимает лидерство Ильи и подчиняется ему. Дима - подлый, потому что из-за него Илья имел неприятность с учителем и т. д. При описании Методики мы указывали на низкую информативность формального анализа конструктов вне контекста психологического консультирования. Пример конструктов Ильи - яркое тому подтверждение.

Анализ системы конструктов Ильи позволяет отметить следующие пси хологические особенности. Индивидуальное содержание конструктов,кото рое вообще характерно для подросткового возраста, так как формирование вербального интеллекта еще не завершилось. (На более ранних этапах раз вития, в возрасте 9-11 лет, конструкты вообще очень мало совпадают с общепринятыми понятиями). В то же время, у Ильи, необходимо отметить задержку в развитии вербального интеллекта. Кстати, это подтверждается и низкой школьной успеваемостью по русскому языку. Вторая особенность - высокий эгоцентризм, также не соответствует возрасту мальчика. С уче том условий семейного воспитания, эгоцентризм в данном случае можно рассматривать как приобретенное социально-психологическое качество.

Компьютерный анализ данных показал, что доля значимых корреля ций между конструктами составляет 53.03 % (рис. 23). Это говорит о жесткости системы конструктов, и свидетельствует о состоянии стресса, наличии психологических проблем.

Доля слишком высоких корреляций равна 1.52 %, то есть сильно кор релируют между собой две пары конструктов (коэффициент связи: 0.85). Из содержания высококоррелирующих конструктов (рис. 23) видно, что в роли "Взрослого" мальчик не представляет себе реализацию своего иде ала - "нравиться людям".

Главный фактор (рис. 24) содержит на левом полюсе только нега тивные характеристики. Причем ими обладает как его враг Алексеев, так и "Я-реальное", что говорит о низкой самооценке мальчика."Я-ре- альное" сильно рассогласуется с "Я-идеальным", смещенным в сторону "Ребенка", который "нравится людям, не подлый, умный, не драчливый и спокойный". При обсуждении этого фактрра Илье был задан вопрос: "Раз ве ты не хочешь стать взрослым человеком?" На что он ответил: "Я много думал над этим и решил, что чем позднее это произойдет, тем лучше. У взрослых очень много ответственности". Оказалось, что желание оста ваться в детстве - сознательная жизненная позиция Ильи, которая ук репляется его наблюдениями за взрослыми людьми, обладающими такими чертами, как "подлость, глупость, драчливость и взбалмошность". На вопрос, почему его «Я-детское» похоже на взрослого (рис. 24), Илья ответил: "Я не понимал тогда этого, но, кажется, делал все так, как они".

Примечательно, что на оси главного фактора папа и бабушка располага ются недалеко от "Я-идеального" и им приписываются детские черты. Тем более, что мама, независимо от Ильи, также утверждала, что у нее на руках три ребенка - папа, Илья и бабушка. По-видимому, Илья в какой-то мере идентифицировал свою позицию с позицией матери.

Факторы №2 и №3 отличаются значительно меньшей величиной, тем не менее их легко интерпретировать, особенно в плане динамики самооценок.

Фактор № 2 содержит пять значимых конструктов (рис. 25). На ле вом полюсе этого фактора сосредоточены неприятные для Ильи качества, проявляющиеся в межперсональных отношениях. Этими качествами об ладает, главным образом, "Я-детское" и, в несколько меньшей степени, "Я-реальное". Прослеживается стремление избавиться от этих качеств в "Я-идеальном". Такая позиция благоприятна для психотерапии и требует поддержки. Совместно с Ильей мы наметили программу избавления от "хвастовства, занудства, взбалмошности, драчливости и язвительнос ти". Он, как соавтор программы, будет выполнять ее намного охотнее, чем любые предписания психотерапевта.

Фактор № 3 содержит два значимых конструкта (рис. 26). Фактор явно асимметричный: большинство персонажей относится к "взбалмошным взрослым". Причем, "Я-идеальное" и "Я-детское" расположено на одном уровне и стремятся к "Спокойному Ребенку», в то время как "Я- реальное" находится ближе к противоположному полюсу. Этот фактор еще раз подтверждает желание Ильи оставаться в детстве, но так как в настоящее время оно является его жизненной позицией, его вряд ли удастся быстро изменить. Необходимо создать условия для того, чтобы у мальчика возникла собственная мотивация стать взрослым. В этом случае, как и обычно в работе с детьми и подростками, будет полезна семейная психотерапия.

Анализ результатов психологического тестирования, в соответствии с предложенной нами схемой, позволяет сформулировать следующее психологическое заключение:

Общий уровень психического развития Ильи не соответствует воз расту. При акселерации физического развития и в целом хорошем интелекте, система социальных отношений мальчика находится на уровне 7- 9-летнего возраста, а практические навыки самообслуживания соответствуют еще более младшему возрасту.

Личностные особенности отличаются явной акцентуацией характера, в которой преобладают индивидуалистические (шизоидные) и де монстративные (истероидные)черты.

Психологические проблемы носят внутриличностный характер и обус ловлены преимущественно задержкой психического развития и личностны
ми особенностями. В то же время, на формирование патологических черт характера существенное влияние оказала ситуация семейного воспитания.
По содержанию - это проблемы общения и самоотношения.

Позиция Ильи по отношению к проблеме сознательно-пассивная: чем позже придется брать ответственность за свою жизнь - тем лучше. Однако, в ходе психологического анализа, были выявлены некоторые опор ные пункты для проведения позитивной психотерапии.

5. Несмотря на то, что выделенные факторы (особенно главный) отличаются разбалансированностью, обусловленной деформированным
характером, а система конструктов - жесткая, у нас нет пока оснований говорить о низком адаптационном потенциале мальчика, так как в воз расте 13 лет характер еще находится в стадии активного формирования. Прогноз во многом будет зависеть от особенностей воспитательной си туации.

Как уже указывалось выше, среди обращений, поступающих на «Горячую линию» в связи с ЧС, встречаются такие, в которых содержится явный или скрытый запрос на оказание психологической помощи. Режим работы «Горячей линии» не всегда предполагает возможность глубокой проработки этих запросов в силу объективных обстоятельств (на «Горячей линии» работают специалисты, не имеющие психологического образован; в первые часы работы «Горячей линии», когда основной запрос – информационный, поступает очень большое количество обращений). Однако, в любом случае, выявление и распознавание таких запросов входит в обязанности сотрудника «Горячей линии», а работа с ними - в компетенцию специалиста-психолога.

Лица, переживающие острое горе, утрату.

Лица, переживающие страх и тревогу за физическое или эмоциональное состояние пострадавшего родственника/близкого.

Лица, получившие информацию о том, что их родственники/близкие числятся в списках пропавших без вести или имеющие противоречивую и недостаточную информацию о судьбе близких.

Лица, получившие информацию о том, что их родственникам/близким, находящимся в зоне ЧС не может быть оказана немедленная помощь.

Лица, имеющие родственников, утративших своего родственника/близкого или еще не знающих о гибели своего родственника/близкого.

Лица, пережившие психологическую травму вследствие их нахождения на месте ЧС в момент ее возникновения (среди них могут быть получившие легкие физические травмы, а также свидетели и очевидцы произошедшего).

Лица, испытывающие сильные негативные последствия ЧС, выражающиеся в появлении выраженных фобических и депрессивных реакциий, панических атак и других психоэмоциональных проблем.

Лица, переживающие утрату имущества, вынужденный переезд, переселение, существенное ухудшение условий жизни при отсутствии информации о ресурсах и возможностях преодоления жизненно важных проблем.

Консультирование клиентов, переживших экстремальные ситуации.

Если на телефон экстренной психологической помощи обращается человек, недавно переживший экстремальную ситуацию, можно рекомендовать консультанту следующие подходы в работе с таким абонентом:

Поощряйте клиента к рассказу о его чувствах.

Не ждите, что мужчина будет справляться с травмой лучше, чем женщина.

Напоминайте клиенту, что его переживания нормальны. Дайте информацию о нормальных реакциях на стрессовую ситуацию.

Не пытайтесь уверять клиента, что все будет хорошо, – это невозможно.

Не пытайтесь навязывать клиенту свои объяснения того, почему все случилось.

Постарайтесь убедить клиента, что не важно, почему он оказался в этой ситуации, важно то, что он из нее вышел (переход из категории «жертвы» в категорию «героя»).

Не говорите клиенту, что вы знаете, что он переживает.

Будьте готовы вообще не говорить. Может быть достаточным просто «быть с клиентом».

Не бойтесь спрашивать, как человек справляется с травмой. Но не задавайте вопросов о деталях травмы. Если клиент говорит об этом, слушайте его. Самое лучшее, что вы можете сделать в этой ситуации, – следовать за клиентом.

Абонентам, испытывающим негативные последствия ЧС, проявляющиеся в возникновении или обострении психологических проблем, следует дать рекомендацию в дальнейшем обратиться за очной консультацией к специалисту.

Пример

На ГЛ в связи со взрывом в вагоне метро, произошедшем в результате террористического акта, позвонила женщина, которая в момент взрыва находилась в соседнем вагоне. Она попросила ей помочь справиться с чувством страха перед предстоящей ей завтра поездкой на метро. Женщина сообщила, что ей почти ежедневно приходится проезжать через станцию, на которой произошел взрыв и сейчас она обдумывает возможные варианты пользования наземным транспортом. Но это очень усложнит ей дорогу. Абонентка пожаловалась, что от мысли о необходимости поездки на метро ее охватывает страх, который она не в силах контролировать, хотя при этом она не отвергает разумных доводов о том, что повторения взрыва ожидать не имеет смысла. Женщина попросила специалиста «Горячей линии» порекомендовать ей то, что она могла бы предпринять, чтобы уменьшить свой страх. Поскольку абонентка осознавала иррациональность собственной реакции страха и хорошо понимала причину ее возникновения, специалист «Горячей линии» обсудил с ней особенности проявления ее реакции страха в связи с общими закономерностями проявления подобных реакций, имеющими как положительное, так и отрицательное влияние факта наличия способности испытывать страх. А также дал практические рекомендации, направленные на создание нескольких вариантов плана ее действий в случае, если страх возникнет в момент поездки в метро, чтобы абонентка могла осознавать наличие собственной свободы выбрать заранее предусмотренный практический прием и таким образом почувствовать, что она может воздействовать на ситуацию возникновения страха, управлять ею. Также специалист «Горячей линии» рекомендовал женщине обратиться за очной консультацией, если ее проблема будет присутствовать длительное время. Если бы абонентка испытывала страх в момент обращения, специалист «Горячей линии» должен был бы выбрать другую стратегию, также как и в случае, если абонент уже испытывал психологическую или психиатрическую проблему, обострившуюся вследствие возникновения ЧС.

Свидетели, сторонние наблюдатели, люди, напрямую не связанные с ЧС, но узнавшие о ней из СМИ, так же могут испытывать переживания, аналогичные переживаниям непосредственных участников событий и нуждаться в психологической помощи. В работе с ними целесообразно использовать те же методы и подходы.

Абоненты, которые оказались очевидцами событий ЧС, или получившие легкие повреждения и вернувшиеся домой после оказания им амбулаторной помощи, как правило, сами обозначают прямой запрос на психологическую помощь, если ощущают необходимость в ней. Иногда могут звонить их близкие с такой просьбой. Если нет возможности оказать психологическую помощь таким абонентам в условиях очной встречи, нужно оказать помощь по телефону. По возможности, сначала следует определить степень тяжести негативного эмоционального состояния абонента. Любая экспрессия – наилучшая реакция со стороны таких абонентов. В некоторых случаях достаточно просто выслушать его, но иногда требуется обсудить с ним его текущие эмоциональные переживания и то, что он может в текущий момент и в дальнейшем с ними сделать, чтобы облегчить свое состояние. В некоторых случаях, такого абонента следует направить на получение очной консультации и организовать для него такую возможность.

Пример

Молодая женщина позвонила на «Горячую линию», открывшуюся в связи со взрывом в аэропорту в результате террористического акта. Она попросила выслушать ее и сообщила, что находится в перегруженном эмоциональном состоянии. Женщина рассказала, что в момент взрыва ее 7-месячный сын и пожилая мать находились отдельно от нее и она, не видя их, предположила, что они погибли, основываясь на том, что она оставила их ожидать именно в том месте, где произошел взрыв. По счастливому стечению обстоятельств, пожилая женщина, устав стоять, вместе с ребенком отошла в сторону, чтобы присесть, и это произошло непосредственно перед взрывом. В течение того времени, пока молодая женщина, услышав взрыв, возвращалась на то место, где оставила своих близких, она переживала сильное эмоциональное потрясение. Она нашла маму и сына живыми и здоровыми, однако последствия эмоционального потрясения проявились уже после того, как она с семьей вернулась домой. Молодая женщина нуждалась в общении со специалистом «Горячей линии», поскольку самостоятельно она никак не могла успокоиться.

Специалист «Горячей линии» выслушал молодую женщину, рассказ о ее переживаниях и чувствах в связи со случившимся, задавая вопросы по мере изложения обстоятельств ситуации абоненткой. Поскольку абонентка вела себя экспрессивно и полностью изложила все, что чувствовала и переживала, то по окончании общения со специалистом «Горячей линии» ей удалось прийти к мыслям и переживаниям, ведущим к осмыслению произошедшей ситуации. Ее эмоциональное состояние стало более уравновешенным.

Консультация семейного психолога иногда приводит к неожиданным результатам

Иногда консультация семейного психолога приводит к неожиданным результатам, например, психолог может выявить необходимость индивидуальной работы только для одного партнера.

В этой статье мне хочется показать, как различие уровня личностного развития супругов негативно влияет на парное взаимодействие и чем могла бы помочь индивидуальная психотерапия одному из супругов.

В большинстве случаев, подобное различие заключается не только в типологических особенностях личности каждого из них, но и уровне сформированности необходимых личностных способностей. Чем более развита личность, тем успешнее человек справляется с жизненными трудностями. Соответственно, чем менее развита личность человека, тем быстрее он «ломается» под воздействием трудностей. Одной из таких способностей является умение самостоятельно определить, когда человеку нужна помощь и обратиться за ней.

Вот, собственно и почему, в своей практической работе уделяю огромное внимание личностному развитию и наряду с семейным консультированием и психотерапией, провожу индивидуальную терапию и групповые занятия по личностному росту.

Простой пример помощи семейного психолога молодой паре.

У молодой пары без детей (супруги вместе 7 лет) в течение последних пяти лет постоянные проблемы с финансами. Мужчина никак не может найти стабильную работу: то нестабильный заработок, то заработок недостаточный для содержания семьи, то, вообще, нет никакой работы. В семье нарастает напряжение — жена недовольна, жалуется на то, что ей одной тяжело обеспечивать приемлемый уровень жизни, а тут еще муж настаивает на воплощении его фантазии на тему секса втроем. Поскольку для женщины подобные отношения недопустимы, она уговорила мужа обратиться к психологу для разрешения острой ситуации. Основной запрос был таким: «Скажите, что нам делать?».

Для уточнения запроса семейный психолог обратилась к мужу, как он реагирует на предложение жены? Мужчина отозвался одобрением и поддержкой, поскольку: «Раньше ссор в отношениях не было».

С одной стороны, из системной семейной психотерапии мы знаем, что к семейному психологу, как правило, обращается носитель симптома (человек, который не справляется с ситуацией), но на практике получается, что если один из партнеров имеет более развитую личность и способен оценить, что нуждается в помощи и обратиться за ней, то, скорее всего это говорит за здоровье, чем за его отсутствие. В этой паре однозначно личность женщины лучше сформирована и оказалась более развитой. У нее стабильная работа со средним заработком, на работе ровные отношения, есть близкие подруги, с которыми регулярно встречается и общается. Несмотря на жизненные сложности, она сохраняет позитивный настрой и готова сознательно откликаться на возникающие проблемы. Эмоционально устойчива. С матерью и сестрой сохраняет и поддерживает близкие, теплые отношения. Верно оценивает, что ей подходит, а что нет и сохраняет твердость своей позиции. Почему она сохраняет эти отношения? Она выросла в неполной семье и ценность отношений с мужчиной, даже психологически нестабильным для нее высока: «Я его люблю». В принципе, она довольна отношениями, поскольку в паре есть взаимопонимание и любовь. Однако ей становится тяжело, когда она сталкивается с «непонятными» желаниями мужа, начинает нервничать, и, соответственно, не принимает их, а муж настаивает на их воплощении в реальности.

С другой стороны, у мужа нет постоянного общения с друзьями — встречаются по случаю или общение ограничивается только взаимодействиями с коллегами по работе и женой. Муж вырос в полной семье. Однако отношения с родительской семьей у мужа сложные и конфликтные, что он весьма тяжело переживает. Основной цикл жизни проходит по принципу — работа — дом — работа. Стабильной работы на протяжении последних пяти лет нет. Сильно тревожится из-за невозможности обеспечить достойный финансовый уровень. Однако тревога не является осознаваемой, как и напряжение из-за конфликтов с родителями (осознается только злость). После нескольких уточняющих вопросов мужчина признает, что ему «бывает тяжело и напряжение есть». Однако не может дифференцировать тревогу, но подчеркивает, что мысли о будущем не дают спокойно спать по ночам, также плохо дифференцирует собственные эмоциональные состояния, обращает внимание только на сильные эмоции. В момент обсуждения темы отношений с родителями становится эмоциональным, говорит отрывисто, интонация голоса заметно повышается, меняется в лице. Фантазировать на тему секса втроем стал после какой-то телевизионной передачи, которая его поразила: «Меня пронзило». Фантазии носят циклический характер, то появляются, то исчезают. Как правило, они появляются на работе, когда он «на сутках» и вынужден проводить много времени в одиночестве. Именно в одиночестве, как правило, появляются навязчивые фантазии, а это говорит о том, что уровень тревоги повышается, что весьма характерно.

Смысл фантазий сводится к тому, что он наблюдает за тем, как с его женой занимается сексом другой мужчина. В момент фантазии переживает ревность, страх, что, если это случится на самом деле, то жена может больше заинтересоваться другим мужчиной и бросить его. Однако когда он представляет себе подобную картину, то наряду с негативными переживаниями, получает удовольствие от того, что делает другой мужчина с его женой. Иногда в его фантазиях он одновременно с другим мужчиной овладевает своей женщиной: «…да, орально и вагинально одновременно». Когда я его спрашивала о том, что может чувствовать его жена в этой ситуации, он отвечал, что он хочет, чтобы она была счастлива. Гипотетически, здесь можно предположить, что у мужа есть выраженные садо-мазохистические тенденции, что может говорить о дефиците уверенности в себе и самоутверждения. Проясняя свои предположения, я спросила у мужчины, как он оценивает себя как профессионала. На что он ответил, что с профессиональной точки зрения доволен своими достижениями, но отмечает, что все время на чем-то «зацикливается».

Однако жена говорит о том, что никакого удовольствия от подобных фантазий мужа не чувствует: «Получается, что он, как будто бы, сутенер, а я, как будто бы, проститутка, и он «подкладывает» меня под другого мужчину. Мне это неприятно. Иногда я думаю, что если он не прекратит, то дело может дойти до развода». Когда же я попыталась прояснить у женщины, какие именно чувства вызывают у нее неприятное переживание, она замкнулась, что явилось для меня сигналом к тому, что она очень ранится сложившейся ситуацией и не может откровенно проговорить все свои чувства рядом с мужем. На вопрос о том, что ей мешает проговорить какие именно чувства у нее возникают, она ответила, что тоже не против чего-нибудь остренького, но в пределах разумного. В ответ на мой комментарий, какие чувства появились бы у меня в связи с этой ситуацией (тревога: «что происходит?», ситуация показалась бы мне небезопасной: я бы почувствовала страх, задумалась бы: «ценит ли муж меня лично и наши отношения», «любит ли он меня?», то есть для меня под угрозой оказались бы базовые мотивации отношений), она промолчала. Однако я посчитала необходимым пояснить, что, возможно, муж не так бы настаивал на реализации своих фантазий, если бы знал истинные чувства своей жены и смог бы понять, в связи с чем именно она отказывается его поддержать.

В ответ на подобное замечание жены и мой комментарий, муж сказал о том, что боится потерять их отношения, потому что любит свою жену и не хочет, чтобы ей было неприятно, но не может избавиться от фантазий. Поскольку мужчина сам смог сфокусировать свою проблему, мне удалось еще больше сузить проблематику и подчеркнуть, что, действительно, здесь можно предположить, что фантазии выполняют роль разрядки (дефлексия — в гештальт-терапии механизм прерывания контакта), с помощью которых он может на какое-то время избавляться от напряжения и тревоги, возникающих из-за реальных жизненных событий. Мужчина уточнил, как проявляется тревога, я пояснила. Подумав, мужчина согласился с тем, что фантазии, действительно спасают. Здесь мы видим достаточно часто встречающийся механизм — сексуализацию тревоги.

Соответственно, что для меня как для семейного психолога , гештальт-терапевта, было важно донести до пары следующие вещи:

1. Несмотря на противоречия, супруги сохраняют хороший контакт — могут практически откровенно обсуждать свои проблемы, за исключением признания важности проговаривания негативных чувств, что помогло бы им лучше регулировать парные отношения. Не исключаю тот момент, что смущение могло проявиться в присутствии третьего лица, психолога.

2. Супруги готовы идти друг другу на уступки и хорошо друг к другу относятся. В паре все в порядке с уважением — даже настаивая на реализации своих фантазий, муж старается прислушаться к тому, что говорит жена, поэтому обратился вместе с ней к психологу.

3. Уровень сексуальной совместимости высокий, нет сексуальной аверсии (отвращения друг к другу на сексуальном уровне).

4. Также для меня было очевидно, что навязчивые фантазии мужа выполняют роль психологической разрядки — снятия напряжения, появляющегося из-за высокого уровня тревоги по поводу работы и конфликтов с родителями, с чем мужчина в итоге согласился.

5. Мужу была рекомендована личная психотерапия для наработки навыков регулирования тревоги и напряжения, а также для повышения психологической устойчивости в моменты стресса и для разрешения сложившейся ситуации с работой и родственниками.

Консультация длилась час и я не стала углубляться в исследование природы фантазий мужа, в которых для меня было несколько интересных моментов, оставшихся не проговоренными, в частности, мотив конкуренции и желание принизить жену, по всей видимости, как более социально успешную. Углубление изучение фантазий было невозможным из-за высокого уровня смущения (стыда) и деликатности темы, и больше подходит для индивидуальной психотерапии. Также остался «за бортом» факт повышения супружеской тревоги, как дестабилизирующего фактора, ставящего отношения под угрозу разрыва.

Анализ необходимости индивидуальной психотерапии.

Однако здесь следует отметить, что низкая стрессоустойчивость мужа, проявляющаяся в данный момент времени, говорит о том, что навыков самоподдержки и саморегуляции не хватает, что приводит к дополнительному напряжению в отношениях, поскольку предлагаемый способ разрядки и поведения не подходит для его жены и вызывает конфликты. Следует отметить, что повышая уровень функциональности собственной личности, мужчина мог бы быстрее справиться с проблемами социального взаимодействия и решить проблемы с работой, в том числе и родительской семьей. Такие важные способности, которые проявляются как навыки, в самоуспокоении, самоподдержке в моменты стресса — отражают уровень зрелости личности и увеличивают необходимую стрессоустойчивость в моменты жизненных кризисов. Семь лет партнерских отношений характеризуются все-таки усилением динамики эмоциональных взаимодействий и обострением противоречий, с учетом того, что, как правило, личности супругов не развиваются равномерно.

С уважением, Мария Романцова, семейный психолог, гештальт-терапевт

P.S. По всем вопросам можно обращаться по телефону +7 (926) 197 — 64 — 39

Техники психологического консультирования

Постановка вопросов

Получение информации о клиенте и побуждение его к самоанализу невозможны без умелого опроса.

Как известно, вопросы обычно разделяются на закрытые и открытые. Закрытые вопросы используются для получения конкретной информации и обычно предполагают ответ в одном-двух словах, подтверждение или отрицание ("да", "нет"). Например: "Сколько Вам лет?", "Можем ли мы встретиться через неделю в это же время?", "Сколько раз случались с вами припадки гнева?" и т.п.

Открытые вопросы служат не столько для получения сведений о жизни клиентов, сколько позволяют обсуждать чувства. Benjamin (1987) отмечает:

"Открытые вопросы расширяют и углубляют контакт; закрытые вопросы ограничивают его. Первые широко распахивают двери хорошим отношениям, вторые обычно оставляют их закрытыми".

Примеры открытых вопросов: "С чего Вы хотели бы начать сегодня?", "Что Вы теперь чувствуете?", "Что Вас опечалило?" и т.п.

Открытые вопросы дают возможность делиться своими заботами с консультантом. Они передают клиенту ответственность за беседу и побуждают его исследовать свои установки, чувства, мысли, ценности, поведение, т. е. свой внутренний мир.

Ivey (1971) выделяет основные моменты консультирования, когда используются открытые вопросы:

Начало консультативной встречи ("С чего сегодня Вы хотели бы начать?", "Что произошло за ту неделю, пока мы не виделись?").
Побуждение клиента продолжать или дополнять сказанное ("Что Вы почувствовали, когда это случилось?", "Что еще Вы хотели бы сказать об этом?", "Не можете ли добавить что-нибудь к тому, что сказали?").
Побуждение клиента проиллюстрировать свои проблемы примерами, чтобы консультант мог лучше их понять ("Не сможете ли Вы рассказать о какой-либо конкретной ситуации?"),

Сосредоточение внимания клиента на чувствах ("Что Вы чувствуете, когда рассказываете мне?", "Что чувствовали тогда, когда все это произошло с Вами?").

Не следует забывать, что не всем клиентам нравятся открытые вопросы; у некоторых они повышают ощущение угрозы и увеличивают беспокойство. Это не значит, что от таких вопросов следует отказаться, но их надо тщательно формулировать и задавать в подходящее время, когда имеются шансы получить ответ.

В консультировании используются как закрытые, так и открытые вопросы, однако не следует вообще переоценивать важность опросов. Benjamin (1987) указывает:

"Я сильно сомневаюсь по поводу использования вопросов в беседе и чувствую, что задаю слишком много вопросов, часто бессмысленных. Мы задаем вопросы, которые расстраивают клиента, прерывают его, и вопросы, на которые он, возможно, не в состоянии ответить. Иногда мы даже задаем вопросы, заведомо не желая получать ответы, и в результате не слушаем ответов".

Хотя постановка вопросов является важной техникой консультирования, однако, как ни парадоксально, осмелюсь утверждать, что в консультировании следует избегать чрезмерного опрашивания. Любой вопрос должен быть обоснован - задавая его, надо знать, с какой целью он задается. Это весьма сложная проблема для начинающего консультанта, который нередко слишком беспокоится, о чем же еще спросить клиента, и забывает, что прежде всего клиента надо слушать. Если опрос превратить в основную технику консультирования, то и консультирование превратится в допрос или следствие. В такой ситуации клиент покинет кабинет консультанта с чувством, что был не столько понят и призван к эмоциональному участию в консультативном контакте, сколько допрошен.

Чересчур большая склонность расспрашивать во время консультирования создает много проблем (George, Cristiani, 1990):

превращает беседу в обмен вопросами-ответами, и клиент начинает постоянно ждать, чтобы консультант спросил еще о чем-нибудь;
заставляет консультанта принять на себя всю ответственность за ход консультирования и тематику обсуждаемых проблем;
переводит беседу от эмоционально окрашенных тем к обсуждению фактологии жизни;
"уничтожает" подвижный характер беседы.

По этим причинам начинающим консультантам вообще не рекомендуется задавать клиентам вопросы, исключая самое начало консультирования.

Можно упомянуть еще несколько правил, которые следует иметь в виду, задавая вопросы клиентам:

Вопросы "Кто, что?" чаще всего ориентированы на факты, т.е. вопросы такого типа увеличивают вероятность фактологических ответов.
Вопросы "Как?" в большей мере ориентированы на человека, его поведение, внутренний мир.
Вопросы "Почему?" нередко провоцируют защитные реакции клиентов, поэтому их следует избегать в консультировании. Задав вопрос такого типа, чаще всего можно услышать ответы, опирающиеся на рационализацию, интеллектуализацию, поскольку не всегда легко объяснить действительные причины своего поведения (а на них прежде всего и бывают направлены вопросы "почему"), обусловленного множеством довольно противоречивых факторов.
Надо избегать постановки одновременно нескольких вопросов (иногда в одном вопросе заложены другие вопросы). Например, "Как Вы понимаете свою проблему? Не думали ли Вы о своих проблемах когда-нибудь ранее?", "Почему Вы пьете и ссоритесь со своей женой?" В обоих случаях клиенту может быть неясно, на какой из вопросов отвечать, потому что ответы на каждую часть двойного вопроса возможны совершенно разные.
Не следует один и тот же вопрос задавать в разных формулировках. Клиенту становится неясно, на какой из вариантов надо отвечать. Подобное поведение консультанта при постановке вопросов свидетельствует о его тревоге. Консультант должен "озвучивать" только окончательные варианты вопроса.

Нельзя вопросом опережать ответ клиента. Например, вопрос "Все ли хорошо ладится?" чаще всего побуждает клиента дать утвердительный ответ. В этом случае лучше задать открытый вопрос: "Как обстоят дела дома?" В подобных ситуациях клиенты нередко пользуются возможностью дать неопределенный ответ, например: "Неплохо". Консультанту нужно уточнить ответ другим вопросом такого типа: "Что для Вас значит "неплохо"?" Это очень важно, так как часто в одни и те же понятия мы вкладываем довольно разное содержание.

Ободрение и успокаивание

Эти техники очень важны для создания и укрепления консультативного контакта. Приободрить клиента можно краткой фразой, означающей согласие или (и) понимание. Такая фраза побуждает клиента продолжить повествование. Например: "Продолжайте", "Да, понимаю", "Хорошо", "Так" и т.п. Довольно распространена выражающая одобрение реакция: "Ага", "М-мм". В переводе на язык речи эти частицы означали бы: "Продолжайте, я нахожусь с Вами, я внимательно слушаю Вас". Ободрение выражает поддержку - основу консультативного контакта. Атмосфера поддержки, в которой клиент чувствует себя свободно, позволяет исследовать возбуждающие тревогу аспекты самости, что особенно рекомендуется в ориентированном на клиента консультировании.

Другим важным компонентом поддержки клиента является успокаивание, которое вместе с ободрением позволяет клиенту поверить в себя и рисковать, изменяя некоторые аспекты самости, испытывая новые способы поведения. Это тоже короткие фразы консультанта, выражающие согласие: "Очень хорошо", "Не волнуйтесь из-за этого", "Вы поступили правильно", "Время от времени каждый чувствует себя так же", "Вы правы", "Это будет нелегко", "Я не уверен, однако думаю, что Вы можете попытаться", "Я знаю, что будет тяжело, но Вы не только можете, но и обязаны это сделать" и т.д.

Однако, говоря об успокаивании клиента, мы не должны забывать, что, как и любая техника, этот метод может использоваться правильно и неправильно. Частой ошибкой "успокаивания" является то, что консультант предлагает себя в качестве "подпорки" беспокойному клиенту. Это ограничивает возможности клиента самостоятельно решать свои проблемы. Рост личности всегда связан с чувством неопределенности и некоторой дозой напряжения и тревоги. Кроме того, если успокаивание используется чрезмерно и слишком часто, т.е. начинает преобладать в консультировании, оно создает зависимость клиента от консультанта. В этом случае клиент перестает быть самостоятельным, не ищет собственных ответов, а полностью полагается на одобрение консультанта, т.е. ничего не делает без санкции консультанта. Консультант также не должен забывать, что если будет злоупотреблять распространенной в нашем повседневном лексиконе фразой "все будет хорошо", считая ее успокаивающей, клиент станет ощущать недостаток эмпатии.

Отражение содержания: перефразирование и обобщение

Чтобы отражать содержание признаний клиента, необходимо перефразировать его высказывания или обобщить несколько высказываний. Клиент таким образом убеждается, что его внимательно выслушивают и понимают. Отражение содержания помогает и клиенту лучше понять себя, разобраться в своих мыслях, идеях, установках. По данным Hill (1980), это наиболее широко используемая техника консультирования независимо от теоретической ориентации консультанта.

Перефразирование наиболее приемлемо в начале консультирования, потому что побуждает клиента более открыто обсуждать свои проблемы. Однако, с другой стороны, оно недостаточно углубляет беседу, Ivey (1971) выделяет три основные цели перефразирования:

показать клиенту, что консультант очень внимателен и пытается его понять;
выкристаллизовать мысль клиента, повторяя его слова в сжатом виде;
проверить правильность понимания мыслей клиента.

При перефразировании надо помнить три простых правила:

Перефразируется основная мысль клиента.
Нельзя искажать или заменять смысл утверждения клиента, а также добавлять что-либо от себя.

Надо избегать "попугайства", т.е. дословного повторения высказывания клиента, желательно мысли клиента выражать своими словами.

Хорошо перефразированная мысль клиента становится короче, яснее, конкретнее, а это помогает клиенту самому понять, что он хотел сказать.

Примеры перефразирования:

Консультант : У Вас происходит внутренняя борьба за дальнейшее самоопределение в жизни, и Вам трудно решить, какой из двух путей сегодня более правильный.

Клиент : В этом году несчастья следуют одно за другим. Болела жена, а потом та авария, которая переполнила чашу, ну а теперь эта операция сына... Мне кажется, что неприятности никогда не кончатся.

Консультант : Кажется, что проблемы никогда не закончатся, и Вы спрашиваете себя, всегда ли так будет.

В обобщении выражается основная идея нескольких мало связанных между собой утверждений или долгого и запутанного высказывания. Обобщение помогает клиенту систематизировать свои мысли, вспомнить то, что было сказано, побуждает к рассмотрению значимых тем и способствует соблюдению последовательности консультирования. Если перефразирование охватывает только что высказанные утверждения клиента, то обобщению подлежит целый этап беседы или даже вся беседа, Ivey (1971) указывает ситуации, в которых чаще всего используется обобщение:

когда консультант хочет структурировать начало беседы, чтобы объединить ее с прежними беседами;
когда клиент говорит очень долго и запутанно;
когда одна тема беседы уже исчерпана и намечается переход к следующей теме или к следующему этапу беседы;
при стремлении придать некое направление беседе;

в конце встречи при стремлении подчеркнуть существенные моменты беседы и дать задание на промежуток времени до следующей встречи.

Отражение чувств

Эмоции, чувства в консультировании и психотерапии, по выражению Bugental (1987), как кровь в хирургии: они неизбежны и выполняют очистительную функцию, стимулируют заживление. Чувства очень важны в процессе консультирования, но не являются самоцелью, хотя достижению целей помогают именно сильные чувства: страх, боль, тревога, жалость, надежда и др.

Познание и отражение чувств клиента представляется одной из главнейших техник консультирования. Эти процессы больше, чем техника, они непременная составляющая отношений двух людей. Отражение чувств тесно связано с перефразированием высказанных клиентом мыслей - разница лишь в том, что в последнем случае внимание сосредоточивается на содержании, а при отражении чувств - на том, что скрыто за содержанием. Желая отражать чувства клиента, консультант внимательно выслушивает его признания, перефразирует отдельные утверждения, но ориентируется и на чувства, выраженные клиентом в признаниях.

Важно обратить внимание на баланс фактов и чувств в консультативной беседе. Нередко поддавшись страсти выспрашивания, консультант начинает игнорировать чувства клиента.

Например:

Клиентка : Мы с мужем дружим с детства и после окончания университета поженились. Я думала - какой замечательной будет супружеская жизнь! Но все оказалось совсем не так...

Консультант : Сколько лет Вы в браке?

В этом случае создается впечатление, что консультанта больше интересует формальный факт продолжительности брака, а не то, как клиентка переживает свою супружескую жизнь. Продолжение беседы могло бы быть явно продуктивнее, позволь консультант продолжать признание или, уловив удлиненную паузу, задай он вопрос: "Что для Вас значит "совсем не так"?"

В консультировании существует правило, что при вопросе о чувствах клиент часто рассказывает факты из жизни, но когда мы спрашиваем только о событиях жизни, практически нет никаких шансов услышать что-либо о чувствах. Это правило ясно указывает на приоритет вопросов о чувствах и на существенную роль отражения чувств в консультировании. Таково необходимое условие поддержания консультативного контакта в ориентированной на клиента терапии.

Отражая чувства клиента, консультант концентрирует внимание на субъективных аспектах его признаний, стремясь помочь клиенту разобраться в своих чувствах и (или) испытать их полнее, интенсивнее, глубже. Отражение чувств означает, что консультант является как бы зеркалом, в котором клиент может увидеть смысл и значение своих чувств. Отражение чувств способствует возникновению межличностного, эмоционального контакта, потому что показывает клиенту, что консультант старается познать его внутренний мир. Эффективное отражение чувств помогает клиенту лучше разобраться в своих нередко противоречивых чувствах и тем самым облегчает разрешение внутренних конфликтов.

Например:

Клиентка : Об этом трудно не только говорить, но даже думать. Уже давно я не имею никаких отношений с мужчинами, а теперь не знаю, как отнестись к появившейся возможности.

Консультант : Грустно смотреть, как Вы боитесь и избегаете того, чего, по Вашим словам, хотелось бы.

Клиентка : Без сомнений. Я не знаю, подходит ли он мне. Он кажется очень милым и имеет все, чего мне хотелось бы. Я не знаю...

Консультант : Ваши чувства теперь в смятении. Вы не можете решить, действительно ли хотите этого мужчину.

Клиентка : Да. И так бывает всегда, когда я думаю об этом. Если кто-то заботится обо мне и всем хорош, я бегу от него, когда некто не хочет меня, я хочу его. Что за каша! Смогу ли я когда-нибудь изменить положение?

Консультант : Вы чувствуете себя растерявшейся, думая, всегда ли должны стараться убежать, когда кто-либо заботится о Вас.

Желание отражать чувства предполагает их распознавание. Для этого необходимо обращать внимание не только на содержание рассказа клиента, но и на его эмоциональный тон, позу, выражение лица. Так же важно помнить, что чувства могут таиться не только в том, что рассказано, но и в том, что не рассказано, поэтому консультант должен быть чутким к различным намекам, умалчиваниям, паузам.

Отражая чувства, следует учитывать все эмоциональные реакции клиента - положительные, отрицательные и амбивалентные; направленные на самого себя, других людей и консультанта. Для точного отражения чувств важно использовать многие понятия, определяющие разнообразные чувственные нюансы.

В консультировании важно не только отражение чувств, но и обобщение их. Оно позволяет определить эмоциональный тон беседы, синтезировать эмоциональные аспекты опыта клиента. Очень часто в беседе мы сталкиваемся с противоречивыми, а иногда и с полярными чувствами по отношению к значимым для клиента ситуациям или объектам любви. Здесь очень ценно обобщение чувств для показа клиенту действительного единства противоположностей в эмоциональной сфере.

Говоря о чувствах в консультировании, можно сформулировать несколько обобщающих принципов, охватывающих не только отражение чувств клиента, но и выражение чувств консультантом:

Консультант обязан как можно полнее и точнее идентифицировать чувства как свои, так и клиентов.
Не обязательно отражать или комментировать каждое чувство клиента - любое действие консультанта должно быть целесообразным в контексте процесса консультирования.
Обязательно обращать внимание на чувства, когда они:
- вызывают проблемы в консультировании или
- могут поддержать клиента, помочь ему.

В первом случае особенно выделяются страх, тревога, злость, враждебность. Например, озлобленность клиента может блокировать нормальное общение, поэтому следует обратить его внимание на это чувство ("Сегодня Вы кажетесь довольно злым"), чтобы обсуждение способствовало устранению препятствия для поддержания консультативного контакта. Такое обсуждение имеет смысл и для клиента, поскольку помогает ему допустить нормальность своих отрицательных чувств, а также уменьшить их интенсивность. Важно помочь клиенту выразить отрицательные чувства еще и потому, что самому клиенту легче контролировать открыто выраженные чувства. Во втором случае мы оказываем клиенту эмоциональную поддержку. Например, если клиент, которому трудно уйти с работы раньше времени, приходит на консультативную встречу вовремя, следует это отметить: "Как хорошо, что Вы смогли прийти вовремя!" Или когда клиентка с затянувшейся депрессией говорит, что смогла подняться с кровати, убрать в комнате и приготовить себе обед, мы, понимая значимость события, должны порадоваться вместе с ней удачному "продвижению" в преодолении депрессии.

Консультант обязан выражать также собственные чувства, возникающие в ситуации консультирования. Их возникновение представляет собой своеобразный резонанс на переживания клиентов. Как говорит С. Rogers, "что наиболее лично, то наиболее общо". Вслушиваясь в свои чувства, возникающие в ходе консультирования в качестве реакции на поведение клиента, консультант может получить о нем много ценной информации. Выражение чувств помогает поддерживать глубокий эмоциональный контакт, в условиях которого клиент лучше понимает, как другие люди реагируют на его поведение. Однако консультант должен выражать чувства, только связанные с темой беседы. Иногда сам клиент жаждет получить информацию о чувствах консультанта. И на весьма частый вопрос: "Я хотел бы узнать, как Вы чувствуете себя со мной?" - не нужно спешить отвечать. На такой вопрос лучше ответить вопросом: "Почему Вы спрашиваете меня об этом?", "Что Вы об этом думаете?". В консультировании всегда более значимы чувства клиента, а не консультанта.

Порой надо помочь клиентам контролировать свои чувства, особенно когда они слишком интенсивны. Это касается как положительных, так и отрицательных чувств.

Паузы молчания

Большинство людей испытывает смущение, когда обрывается беседа и стоит тишина. Она кажется бесконечно долгой. Так же и начинающий консультант чувствует себя неуютно при возникновении в беседе паузы молчания, поскольку ему кажется, что он постоянно должен что-то делать. Однако умение молчать и использовать тишину в терапевтических целях - один из важнейших навыков консультирования. Хотя тишина в консультировании иногда означает нарушение консультативного контакта, тем не менее она бывает и глубоко осмысленной. Как известно каждому из повседневной жизни, хорошим друзьям не обязательно все время разговаривать, а влюбленные много времени проводят в молчании, что свидетельствует лишь о глубине их отношений. Для консультанта, научившегося быть чутким к различным смыслам тишины, вообще к тишине, и научившегося сознательно создавать и использовать паузы в консультировании, молчание становится особенно терапевтически ценным, ибо оно:

увеличивает эмоциональное взаимопонимание консультанта и клиента;
предоставляет возможность клиенту "погрузиться" в себя и изучать свои чувства, установки, ценности, поведение;
позволяет клиенту понять, что ответственность за беседу лежит на его плечах.

Хотя спектр смыслов тишины в консультировании довольно широк, обычно различают "содержательное" и "бессодержательное" молчание (Gelso, Fretz, 1992). В последнем случае увеличивается тревога клиента, он не может усидеть на месте, начинает нервничать.

Каковы важнейшие смыслы молчания в консультировании?

Паузы молчания, особенно в начале беседы, могут выражать тревогу клиента, плохое самочувствие, растерянность из-за самого факта консультирования.
Молчание далеко не всегда означает отсутствие реальной активности. Во время пауз молчания клиент может искать нужные слова для продолжения своего повествования, взвешивать то, о чем шла речь перед этим, пытаться оценить возникшие во время беседы догадки. Консультанту также нужны паузы молчания для обдумывания прошедшей части беседы и формулировки важных вопросов. Периодические паузы молчания делают беседу целенаправленной, так как в это время мысленно выявляются существенные моменты беседы, резюмируются основные выводы. Паузы молчания помогают не пропускать важные вопросы.
Молчание может означать, что и клиент, и консультант надеются на продолжение беседы со стороны друг друга.
Пауза молчания, особенно если она субъективно неприятна как клиенту, так и консультанту, может означать, что оба участника беседы и вся беседа оказались в тупике и происходит поиск выхода из создавшейся ситуации, поиск нового направления беседы.
Молчание в некоторых случаях выражает сопротивление клиента процессу консультирования. Тогда оно по отношению к консультанту имеет манипулятивный смысл. Здесь клиент ведет игру: "Я могу сидеть как камень и посмотрю, удастся ли ему (консультанту) сдвинуть меня".
Иногда паузы молчания возникают, когда беседа протекает на поверхностном уровне и избегается обсуждение наиболее важных и значительных вопросов, которые. однако, увеличивают тревогу клиента.

Молчание иногда подразумевает глубокое обобщение без слов, оно тогда более осмысленно и красноречиво, чем слова.

Несравненную терапевтическую ценность молчания иллюстрирует Rogers (1951) примером из своей практики:

"Я недавно завершил консультирование самого странного из встречавшихся мне случаев (...). Джоан была одной из первых моих клиентов, когда я начал еженедельно консультировать в местной среднеобразовательной школе. Школьному консультанту девочка сказала: "Я так стесняюсь, что даже не смогу говорить о своих трудностях. Вы не могли бы сами это сделать?" Итак, перед встречей с Джоан консультант рассказала мне, что самая большая проблема девушки - это отсутствие друзей. Консультант еще добавила, что Джоан очень одинока.

Когда я впервые увидел девушку, она почти не говорила о своей проблеме и лишь упомянула о родителях, которых, казалось, любит. Наша беседа прерывалась очень долгими паузами. Четыре следующие беседы уложились бы слово в слово на маленьком клочке бумаги. В середине ноября Джоан сказала, что "все идет совсем неплохо". И ничего более. Однако консультант рассказала, что преподаватели отмечают непривычную для них дружелюбную улыбку на лице Джоан при встречах в коридоре. Прежде она почти не улыбалась. Сама консультант редко видела Джоан и ничего не могла сказать о ее контактах с другими учениками. В декабре состоялась беседа, во время которой Джоан свободно общалась. На остальных встречах она только молчала, присев на корточки, и казалась задумчивой, иногда поглядывала с улыбкой. Еще большее молчание воцарилось в следующие два с половиной месяца. После этого я узнал, что Джоан выбрана "девушкой месяца" в своей школе. Критериями выбора всегда являлись спортивность и популярность. Одновременно я получил весточку: "Думаю, мне больше не нужно Вас посещать". Да, конечно, ей не нужно, однако почему? Что произошло за эти часы молчания? Так была проверена моя вера в возможности клиента. Я счастлив, что не сомневался".

Этот случай показывает, что консультант должен позволить клиенту быть в консультативном контакте таким, каким ему хочется, стало быть, и молчать.

Предоставление информации

Цели консультирования достигаются также посредством предоставления клиенту информации: консультант высказывает свое мнение, отвечает на вопросы клиента и информирует его о разных аспектах обсуждаемых проблем. Информация, как правило, связана с процессом консультирования, поведением консультанта или условиями консультирования (место и время встреч, оплата и т. п.).

Предоставление информации в консультировании иногда бывает очень важным, поскольку клиенты нередко задают консультанту самые разные вопросы. Особенно существенны вопросы, за которыми кроется тревога клиентов о своем будущем, здоровье, например: "Сможем ли мы иметь детей?", "Наследуется ли рак?". Озадаченность клиентов значима не сама по себе, а в контексте ее возникновения. На такие вопросы следует смотреть серьезно и хорошо обдумывать ответы на них. Ни в коем случае нельзя превращать вопросы в шутку и отвечать бессвязно или вообще уходить от ответа. Ведь за вопросами скрыты личные проблемы клиентов с сопутствующими тревогами и страхами. Желательно проявлять компетентность и избегать упрощений, чтобы не утратить доверия клиентов и не увеличить их тревогу.

Предоставляя информацию, консультант не должен забывать, что клиенты порой спрашивают с целью устраниться от обсуждения своих проблем и исследования самости. В действительности, однако, не трудно отличить вопросы, указывающие на озабоченность клиентов, от стремления манипулировать консультантом с помощью выспрашивания.

Интерпретация

Практически все откладывает отпечаток на "образ личности". Нет ничего бессмысленного и случайного даже в малейшем движении человека. Личность постоянно выражает себя словами, тоном голоса, жестами, позой, и от компетентности консультанта зависит, сможет ли он "прочитать" сложные психологические письмена. Каждый клиент - это не открытая книга, а неизвестная страна, где все ново и вначале трудно поддается пониманию. Ориентироваться в этой неизведанной стране консультанту помогает техника интерпретации - пожалуй, самая сложная методика консультирования.

В консультировании очень важно выявить большее, нежели содержится в поверхностном повествовании клиента. Внешнее содержание, конечно, тоже значимо, однако существеннее раскрытие латентного содержания, скрытого за словами клиента. Для этого используется интерпретация повествования. Интерпретационные утверждения консультанта придают определенный смысл ожиданиям, чувствам, поведению клиента, потому что помогают установить причинные связи между поведением и переживаниями. Содержание рассказа и переживаний клиента трансформируется в контексте разъяснительной системы, используемой консультантом. Такое преобразование помогает клиенту увидеть себя и свои жизненные трудности в новой перспективе и новым способом. A. Adler говорил, что, правильное понимание происходящего лежит в основе адекватного поведения. Хорошо известна максима Сократа - "знание есть действие".

Сущность предлагаемой интерпретации в большой мере зависит от теоретической позиции консультанта. В ориентированной на клиента терапии уклоняются от прямых интерпретаций, не желая снимать с клиента ответственность за процесс консультирования. Совершенно противоположного взгляда на интерпретацию придерживаются представители психоаналитического направления. Здесь интерпретационные техники занимают центральное место, поскольку в психоанализе интерпретируется практически все - перенос, сопротивление, сны, свободные ассоциации, умалчивание и т.п. Таким образом психоаналитики стремятся более глубоко раскрыть психодинамический смысл проблем клиента. В "гештальт-терапии" сам клиент побуждается к интерпретации своего поведения, т.е. остается полностью ответственным за объяснение.

Hill (1986) выделяет пять типов интерпретации:

Установление связей между якобы раздельными утверждениями, проблемами или событиями. Например, клиенту, который говорит о страхе публичного выступления, низком уровне самооценки и трудностях в отношениях с другими людьми, консультант указывает на взаимосвязь проблем и влияние на их возникновение неадекватных ожиданий и притязаний клиента.
Акцентирование каких-либо особенностей поведения или чувств клиента. Клиент, например, постоянно отказывается от работы, хотя высказывает желание работать. Консультант может сказать ему: "Вы, казалось бы, радуетесь появившейся возможности, однако, когда сталкиваетесь с неизбежными трудностями, убегаете".
Интерпретация способов психологической защиты, реакций сопротивления и переноса. В вышеприведенном примере возможна интерпретация: "Судя по нашей беседе, побег является для Вас способом борьбы со страхом неудачи". Таким образом, здесь интерпретируется психологическая защита (побег) от тревоги (страха неудачи). Интерпретация переноса представляет собой основную технику психоаналитического лечения. Клиенту стараются показать, что его прошлые отношения (обычно с отцом или матерью) мешают правильно воспринимать чувства и поведение консультанта.
Увязывание нынешних событий, мыслей и переживаний с прошлым. Иначе говоря, консультант помогает клиенту усмотреть связь теперешних проблем и конфликтов с предшествующими психотравмами.

Предоставление клиенту иной возможности понимания его чувств, поведения или проблем.

Например:

Клиентка : Он ничего не делает дома, а все время ходит пьянствовать с друзьями. Я обречена заботиться о детях и делать все по дому.

Консультант : Похоже, что он этим своеобразно спасает Вас от принятия решения о своей нынешней и будущей жизни.

Практически во всех перечисленных типах интерпретаций очевидным является момент объяснения, т.е. суть интерпретации в том, чтобы непонятное сделать понятным. Приведем в качестве примера объяснение клиенту понятия "агорафобия" (Storr А., 1980):

"Из Вашего рассказа следует, что мир сделался для Вас опасным с детства, когда мать боялась отпускать Вас одного из дома. Такой страх для трехлетнего ребенка не удивителен, но с годами уверенность в себе и склонность к риску возрастают. Единственная ненормальность Вашего страха - это его продолжительность".

Данная интерпретация не снимает невротический симптом, однако уменьшает тревогу, превращая симптом из непонятного препятствия в ясно установленную проблему, которую можно решать.

Интерпретирование должно проводиться с учетом стадии консультативного процесса. Эта техника малопригодна в начале консультирования, когда предполагается достижение доверительных отношений с клиентами, но позднее она весьма полезна для раскрытия психодинамики проблем.

Эффективность интерпретирования в значительной мере зависит от его глубины и времени проведения. Хорошая интерпретация, как правило, не бывает слишком глубокой. Она должна связываться с тем, что клиент уже знает. Действенность интерпретации тоже определяется своевременностью, готовностью клиента ее принять. Какой бы мудрой и точной ни была интерпретация - если она представлена в неподходящее время, эффект будет нулевым, поскольку клиент не сможет понять объяснений консультанта.

Эффективность интерпретации зависит и от личности клиента. По данным S. Spiegel и С. Hill (1989), клиенты, имеющие высокий уровень самоуважения и образованности, более чувствительны к интерпретациям и даже в случае несогласия принимают их во внимание.

Консультант обязан уметь понимать реакции клиентов на суть интерпретаций. Эмоциональное равнодушие клиента должно заставить консультанта подумать о соответствии интерпретации действительности. Однако, если клиент прореагировал враждебно и сразу отверг интерпретацию как неправдоподобную, есть основание предполагать, что интерпретация затронула корень проблемы.

Несмотря на значение интерпретирования, не следует им злоупотреблять; когда в процессе консультирования слишком много интерпретаций, клиент начинает защищаться от них и сопротивляется консультированию. Не надо забывать, что консультант, как и любой человек, может ошибаться, т.е. его интерпретации бывают неточными или вообще не соответствующими действительности. Поэтому интерпретационные утверждения неуместно формулировать авторитарным, категорично-поучительным тоном. Клиенту легче принимать интерпретации, формулируемые как допущения, когда ему позволяется отвергать их. Лучше всего интерпретативные положения начинать словами "полагаю", "вероятно", "почему бы не попробовать посмотреть так" и т.п. Гипотетический характер интерпретаций отнюдь не умаляет их ценности, если они оказываются точными и приемлемыми для клиента.

Конфронтация

Каждый консультант время от времени вынужден в терапевтических целях вступать в конфронтацию с клиентами. Egan (1986) определяет конфронтацию как всякую реакцию консультанта, противоречащую поведению клиента. Чаще всего противостояние бывает направлено на двойственное поведение клиента: увертки, "игры", хитрости, извинения, "пускание пыли в глаза", т.е. на все то, что мешает клиенту увидеть и решать свои насущные проблемы. Конфронтацией добиваются показа клиенту способов психологической защиты, используемых в стремлении приспособиться к жизненным ситуациям, но которые угнетают, ограничивают становление личности. В центре конфронтации обычно оказывается стиль межличностного общения клиента, отражающийся в консультативном контакте. Консультант обращает внимание на приемы, с помощью которых клиент старается избежать обсуждения важных в консультировании тем, искажает злободневность своих жизненных ситуаций и т.п.

George и Cristiani (1990) выделяют три основных случая конфронтации в консультировании:

Конфронтация с целью обратить внимание клиента на противоречия в его поведении, мыслях, чувствах, или между мыслями и чувствами, намерениями и поведением и т.п. В этом случае можно говорить о двух ступенях конфронтации. На первой констатируется определенный аспект поведения клиента. На второй - противоречие чаще всего представляется, словечками "но", "однако". В противоположность интерпретации при конфронтации прямо указывается на причины и истоки противоречий. Конфронтацией такого типа стараются помочь клиенту увидеть само противоречие, которое он раньше не замечал, не хотел или не мог заметить.

Например:

Клиент : Я так ждал сегодняшнюю встречу, потому что должен многое рассказать.

Консультант : Да, но Вы опоздали на пятнадцать минут, и теперь уже некоторое время сидите со скрещенными руками.

Еще несколько примеров противоречивых высказываний клиентов:

"Меня преследует депрессия и я одинока, однако вообще все не так уж плохо".
"Я думаю, что люди должны сами принимать решения, но своих детей я постоянно осыпаю советами, как им жить".
"Мне кажется, что у меня лишний вес, но другие говорят, что я выгляжу совсем неплохо".
"Я хотела бы слушать других, но почему-то всегда говорю больше всех".

Конфронтация с целью помочь увидеть ситуацию такой, какова она есть в действительности, вопреки представлению о ней клиента в контексте его потребностей. Например, клиентка жалуется: "Мой муж нашел работу, связанную с длительными командировками, потому что не любит меня". Реальная ситуация такова, что муж поменял работу по требованию жены после долгих ссор, поскольку на прежней работе он мало зарабатывал. Теперь муж зарабатывает достаточно, однако редко бывает дома. В данном случае консультант должен показать клиентке, что проблема состоит не в любовных отношениях, а в финансовом положении семьи, необходимости, чтобы муж больше зарабатывал, хотя из-за этого он вынужден часто бывать в отъезде. Клиентка не оценивает усилий мужа добиться большого благосостояния семьи и трактует ситуацию удобным для себя способом.
Конфронтация с целью обратить внимание клиента на его уклонение от обсуждения некоторых проблем. Например, консультант высказывает клиенту удивление: "Мы уже дважды встречались, но Вы ничего не говорите о сексуальной жизни, хотя во время первой встречи выделили ее как свою важнейшую проблему. Всякий раз, когда мы приближаемся к основной теме, Вы уходите в сторону. Я раздумываю, что бы это могло означать".

Конфронтация является сложной техникой, требующей от консультанта утонченности и опытности. Она часто воспринимается как обвинение, поэтому применима лишь при достаточном взаимном доверии, когда клиент чувствует, что консультант понимает его и заботится о нем. Для правильного использования техники конфронтации важно знать и понимать ее ограничения. Kennedy (1977) выделяет несколько основных случаев:

Конфронтацию нельзя использовать как наказание клиента за неприемлемое поведение. Это не средство выражения консультантом враждебности.
Конфронтация не предназначена для разрушения механизмов психологической защиты клиентов. Ее назначение - помочь клиентам распознать способы, которыми они защищаются от осознания реальности. Нахождение и разрушение механизмов психологической защиты, к сожалению, один из распространенных приемов конфронтации в группах тренировки сенситивности, откуда и позаимствована эта техника. Стиль психологической защиты многое говорит о личности клиента, и здесь важнее понимание, а не разрушение, которое раздражает клиента и вызывает его сопротивление. Перед использованием техники конфронтации важно разобраться в защитных механизмах клиента и спросить себя:
- как глубоко укоренились и насколько долго действуют эти механизмы?
- какие мотивы личности скрываются за психологической защитой?
- насколько защитные механизмы необходимы человеку для успешного приспособления к повседневности?
- что произошло бы без механизмов психологической защиты?
Конфронтацию нельзя использовать для удовлетворения потребностей или самовыражения консультанта. Консультирование не та ситуация, где консультант должен демонстрировать свою мудрость и силу в целях самовозвеличивания. Задача консультанта не победить клиента, а понять его и оказать помощь. Неправильное применение техники конфронтации часто свидетельствует о том, что в процессе консультирования специалист решает личные проблемы.

Использование конфронтации в консультировании должно быть обосновано определенными простыми правилами (Egan, 1986):

необходимо тщательно охарактеризовать содержание неадекватного поведения клиента и его контекст, однако не стоит все высказывать одновременно; не следует забывать, что речь идет не о представлении анализа случая коллегам;
необходимо подробно изложить клиенту и его близким последствия противоречивого поведения, в том числе в процессе консультирования;
необходимо помочь клиенту найти способы преодоления его проблем.

Дополняя перечисленные правила, хотелось бы подчеркнуть, что конфронтация с клиентом ни в коем случае не должна быть агрессивной и категоричной. Желательно чаще использовать фразы: "мне кажется", "пожалуйста, попробуйте объяснить", "если я не ошибаюсь", которые выражают определенные сомнения консультанта и смягчают тон конфронтации.

Как отдельный вариант конфронтации заслуживает внимания прерывание повествования клиента. Позволив клиенту свободно рассказывать, консультант не должен забывать, что не все сведения одинаково важны, что некоторые темы или вопросы следует углубить. Прерывание клиента возможно, когда он "перескакивает" на другие проблемы, не исчерпав предыдущих. Если клиент изменил тему, консультант может вмешаться с замечанием: "Я заметил, что Вы изменили тему. Специально ли Вы сделали это?" Однако частое прерывание повествования рискованно. Когда мы не позволяем клиенту рассказывать так, как ему хочется, то обычно не достигаем желаемого. Большинство клиентов склонны поддаваться руководству консультанта, поэтому постоянное прерывание порождает зависимость и тогда трудно рассчитывать на откровенность.

Чувства консультанта и самораскрытие

Консультирование всегда требует не только опыта, прозорливости, но и эмоциональной вовлеченности в процесс. Тем не менее очень важно, чтобы эмоциональное участие было уместным и служило интересам клиента, а не самого консультанта. Желанию полнее понять проблемы клиента не должна сопутствовать утрата объективности.. Как говорит Storr (1980), "эмпатия без объективности столь же малоценна, как и объективность без эмпатии". Jung (1958) пишет:

"Если доктор хочет указать кому-то путь или сопровождать человека хотя бы на ничтожной части его пути, он обязан знать душу этого человека. Чувства невозможно сочетать с оценкой. Нет разницы, высказывается ли оценка или держится при себе. Бесперспективна и противоположная точка зрения: нельзя соглашаться с пациентом без всяких возражений - это тоже отдаляет, как и осуждение. Сочувствие проявляется только при беспристрастной объективности".

Консультант посредством выражения своих чувств раскрывается перед клиентом. Раскрыться в самом широком смысле - это значит показать свое эмоциональное отношение к событиям и людям. В течение многих лет в психологическом консультировании и психотерапии преобладала точка зрения, что консультант не должен поддаваться искушению раскрывать свою личность перед клиентом. Это обычно не рекомендуется по двум причинам. Во-первых, когда клиент слишком много знает о консультанте, он значительно меньше фантазирует о нем, и консультант теряет важный источник информации о клиенте. Например, некоторые клиенты стремятся узнать, женат он (замужем она) или нет. Вместо ответа на этот вопрос консультант должен поинтересоваться, какое имеет значение для клиента, женат или неженат консультант. Вторая причина, по которой не рекомендуется раскрываться перед клиентами, состоит в том, что откровенность подразумевает разделение своих проблем с клиентами, что антитерапевтично. Скрытность особенно актуальна в начале консультирования, когда клиент чувствует себя тревожно и не доверяет ни себе, ни консультанту. Откровенность консультанта может увеличить тревогу клиента и недоверие к консультанту. Рассказывая о себе клиенту, консультант чаще всего просто добивается, чтобы клиент его лучше понял и "принял". Однако перед консультантом стоит противоположная задача - понять клиента. Конечно, в приведенных аргументах содержится доля правды. Тем не менее представители экзистенциально-гуманистической ориентации трактуют откровенность консультанта как важный аспект современного консультирования и психотерапии, помогающей сложиться искренним отношениям между консультантом и клиентом. Спускаясь с высокого пьедестала анонимности, консультант придает смелости клиентам в раскрытии значимых событий и увеличивает взаимное доверие. Откровенность клиентов часто зависит от обоюдности, т.е. от степени эмоционального участия специалиста в консультировании.

Jourard (1971) пишет:

"Мы обнаруживаем положительную корреляцию, когда изучаем обоюдную откровенность в общении".

Иначе говоря, откровенность вызывает откровенность. Самораскрытие консультанта может быть двояким. Прежде всего консультант может выражать свои непосредственные реакций по отношению к клиенту или к ситуации консультирования, ограничиваясь принципом "здесь и теперь. Например: "Иногда, вот как сейчас, мне трудно выбрать, как реагировать на Ваши слова, чтобы это имело смысл для Вас; мне грустно и тревожно, что Вы постоянно спотыкаетесь и занимаетесь самоуничижением" и т.п. Другой вариант откровенности консультанта - это рассказ о своем жизненном опыте, демонстрация его схожести с ситуацией клиента. Например:

Клиентка : У меня трудности с отцом. Он стареет и очень одинок. Приходит и сидит весь день. Я чувствую, что должна занимать его, забрасываю все домашние дела, недостаточно внимания уделяю детям. Я хотела бы помочь отцу, но чем дальше, тем труднее мне это удается.

Консультант : Я думаю, что могу понять, какую озлобленность и одновременно вину Вы испытываете. Мама моей жены овдовела и тоже очень одинока. Она приходит не всегда в удобное время и сидит часами. Мне трудно выглядеть довольным, и я испытываю вину, что бываю таким эгоистом.

Иногда еще различают позитивную и негативную откровенность консультанта (Gelso, Fretz, 1992). В первом случае клиенту выражается поддержка и одобрение. Например: "Я тоже чувствую, что наши отношения складываются прекрасно, и Вы заметно преуспели". Во втором случае имеет место конфронтация с клиентом. Например: "Вы говорите, что все хорошо, однако, если кто-нибудь подобным образом реагировал бы на мое появление, я крайне рассердился бы". Раскрываясь, консультант в любом случае должен быть искренним, спонтанным и эмоциональным. Рассказывая о своем опыте, лучше опираться на нынешнюю жизненную ситуацию, а не говорить о прошлом, не связанном с проблемой консультирования. Рассказ о своих переживаниях не должен отвлекать внимание от клиента.

Не просто отличить разумную откровенность консультанта от неразумной. Прежде всего не следует злоупотреблять откровенностью. Не нужно делиться каждым испытанным чувством, возникшим воспоминанием или фантазией. Часто повествование о событиях своего прошлого больше похоже на псевдораскрытие. Консультант всегда должен осознавать, с какой целью говорит о себе - желая помочь клиенту или удовлетворяя свои желания.

В самораскрытии очень важен фактор времени - надо уловить соответствующий момент и не затягивать откровение, чтобы в центре внимания оставался клиент и переживания консультанта не выдвигались на первый план. Техника самораскрытия используется лишь при наличии хорошего контакта с клиентами, как правило, на поздних стадиях консультирования.

Структурирование консультирования

Эта процедура проходит через весь процесс консультирования. Структурирование означает организацию отношений консультанта с клиентом, выделение отдельных этапов консультирования и оценку их результатов, а также предоставление клиенту информации о процессе консультирования. Закончив один этап, мы вместе с клиентом обсуждаем результаты, формулируем выводы. Необходимо убедиться, что оценки результатов данного этапа консультантом и клиентом совпадают.

Структурирование происходит в течение всего консультирования. Работа с клиентом осуществляется по принципу "шаг за шагом". Каждый новый этап начинается с оценки того, что достигнуто. Это способствует желанию клиента активно сотрудничать с консультантом, а также создает возможность в случае неудачи на отдельном этапе вновь вернуться к нему. Таким образом, суть структурирования - участие клиента в планировании процесса консультирования.

По материалам (Кочюнас Р. - Основы психологического консультирования)