В декабрьские дни 1237 года на территории между Волгой и Окой стояли трескучие морозы. Вообще-то холод не раз приходил на помощь русским воинствам, становясь верным союзником в самые драматичные периоды истории. Прогонял от Москвы Наполеона, сковывал по рукам и ногам нацистов в промерзлых окопах. Но против татаро-монголов ничего сделать не смог.

Строго говоря, давно сложившийся в отечественной традиции термин «татаро-монголы» корректен только наполовину. В смысле этнического формирования пришедших с Востока армий и политического ядра Золотой Орды тюркоязычные народы не занимали в этот момент важных позиций.

Чингисхан покорил расселенные на просторах Сибири татарские племена в начале XIII века — всего за несколько десятилетий до похода своих потомков на Русь.

Естественно, татарские ханы поставляли ордынцам своих рекрутов не по доброй воле, но по принуждению. Здесь было куда больше признаков отношений сюзерена с вассалом, чем равноправного сотрудничества. Роль и влияние тюркской части населения Орды возросла много позже. Ну а для 1230-х годов называть иноземных захватчиков татаро-монголами — все равно что именовать дошедших до Сталинграда нацистов германо-венгеро-хорватами.

Россия традиционно была удачлива против угрозы с Запада, но часто капитулировала перед Востоком. Достаточно вспомнить, что всего несколько лет спустя после нашествия Батыя Русь разгромила на Неве, и затем на Чудском озере отлично экипированных скандинавских и германских рыцарей.

Прокатившийся по землям русских княжеств в 1237-1238, продлившийся до 1240 года стремительный вихрь разделил отечественную историю на «до» и «после». В хронологии не зря применяется термин — «домонгольский период». Оказавшись на 250 лет под чужеземным игом, Русь потеряла убитыми и угнанными в рабство десятки тысяч своих лучших людей, забыла многие технологии и ремесла, разучилась возводить сооружения из камня, остановилась в социально-политическом развитии.

Многие историки убеждены: именно в ту пору оформилось отставание от Западной Европы, последствия которого не преодолены по сей день.

До нас «дожили» всего несколько десятков памятников архитектуры домонгольской эпохи. Прекрасно известны Софийский собор и Золотые ворота в Киеве, уникальные церкви Владимиро-Суздальской земли. На территории Рязанщины не сохранилось ничего.

Особенно жестоко ордынцы расправлялись с теми, кто имел смелость оказать сопротивление. Не щадили ни стариков, ни детей — русских вырезали целыми селениями. В ходе Батыева нашествия, еще до осады Рязани, были преданы огню, навсегда стерты с лица земли многие важные центры древнерусского государства: Дедославль, Белгород Рязанский, рязанский же Воронеж — сегодня уже невозможно в точности установить их расположение.

Wikimedia

Собственно, и столица Великого княжества Рязанского — мы называем ее Старой Рязанью — находилась в 60 километрах от современного города (тогда — маленького поселения Переславль-Рязанский). Трагедия «Русской Трои», как называли ее поэтичные историки, во многом символична.

Как и в воспетой Гомером войне на берегу Эгейского моря, здесь нашлось место и героической обороне, и хитроумной задумке атакующих, и даже, возможно, предательству.

Был у рязанцев и свой Гектор — героический богатырь Евпатий Коловрат. По преданию, в дни осады Рязани он находился с посольством в Чернигове, где безуспешно пытался договориться о помощи страдающему краю. Вернувшись домой, Коловрат застал лишь руины и пепелища: «…государей убитых и множество народу полегшего: одни убиты и посечены, другие сожжены, а иные потоплены». Вскоре он оправился от шока и решил мстить.

Wikimedia

Настигнув ордынцев уже на Суздальщине, Евпатий со своей немногочисленной дружиной уничтожил их арьергард, одолел ханского родственника батыра Хостоврула, но в середине января погиб и сам.

Если верить «Повести о разорении Рязани Батыем», потрясенные мужеством павшего русича монголы выдали его тело уцелевшим воинам. Древние греки были менее милосердными: старику-царю Приаму пришлось выкупать труп своего сына Гектора за золото.

В наши дни история Коловрата была извлечена из небытия и экранизирована Джаником Файзиевым. Художественную ценность картины и историческое соответствие реальным событиям критикам пока еще предстоит оценить.

Но вернемся в декабрь 1237-го. Разорив города и села Рязанщины, на земли которой пришелся первый, самый мощный и сокрушительный удар за всю кампанию, хан Батый долго не решался приступить к штурму столицы.

Опираясь на опыт предшественников, хорошо представляя себе события битвы на Калке, внук Чингисхана, очевидно, понимал: захватить и, главное, удержать в подчинении Русь возможно только путем централизации всех монгольских сил.

В определенной степени Батыю, как Александру I с Кутузовым, повезло с военачальником. Субэдэй, талантливый полководец и соратник еще его деда, серией верных решений внес огромный вклад в последовавший разгром.

Еще послужившие прологом к осаде боевые действия, в первую очередь, на реке Воронеж, отчетливо показали все слабости русских, чем умело воспользовались монголы. Отсутствовало единое командование. Князья из других земель, памятуя о многолетних усобицах, отказывались прийти на помощь. Локальные, но глубоко засевшие обиды на первых порах были сильнее страха перед общей угрозой.

Если витязи конных княжеских дружин ни в чем не уступали по боевым качествам элитным воинам ордынской армии — нойонам и нукерам, то основа русского войска, ополченцы, была слабо обучена и не могла тягаться в военных умениях с опытным врагом.

Системы укреплений возводились в городах для защиты от соседних княжеств, обладавших аналогичным боевым арсеналом, а вовсе не от степных кочевников.

По историку Александру Орлову, в сложившихся условиях рязанцам ничего не оставалось, как только сосредоточиться на обороне. Иную тактику их возможности объективно не предполагали.

Русь XIII века — это сплошные непроходимые леса. Во многом поэтому Рязань ждала своей участи до середины декабря. Батый был осведомлен о внутренних распрях в стане противника и нежелании черниговского и владимирского князей прийти на выручку рязанцам. Когда мороз крепко-накрепко замуровал реки льдом, тяжеловооруженные монгольские батыры прошли по руслам словно по шоссе.

Для начала монголы потребовали покорности и десятую часть накопленного имущества. «Если нас всех не будет, все ваше будет», — последовал ответ.

Wikimedia

Рязанцы во главе с великим князем Юрием Игоревичем оборонялись отчаянно. Швыряли камни, с крепостных стен поливали неприятеля стрелами, смолой и кипятком. Монголам пришлось вызывать подкрепление и наступательные машины — катапульты, тараны, осадные башни.

Борьба продолжалась пять дней — на шестой в укреплениях образовались бреши, ордынцы ворвались в город и учинили самосуд над защитниками. Смерть принял и руководитель обороны, и его семья, и практически все простые рязанцы.

В январе пала Коломна — важнейший форпост на границе Рязанщины и Владимиро-Суздальской земли, ключ к Северо-Восточной Руси.

Затем пришел черед Москвы: пять дней оборонял дубовый кремль воевода Филипп Нянка, пока не разделил участь соседей. Как рассказывает Лаврентьевская летопись, все церкви были сожжены, а жители перебиты.

Победное шествие Батыя продолжалось. До первых серьезных успехов русичей в противостоянии с монголами оставались долгие десятилетия.

Как ни стремился легендарный монгольский правитель Чингисхан завоевать весь мир, ему это не удалось. Но у основателя огромной империи был достойный наследник. Хан Батый продолжил дело своего великого деда, возглавив войска ордынцев в западных походах.
Именно он завоевал половцев, волжских булгар, русских, а затем двинул свою армию на Польшу, Венгрию, балканские страны, города Центральной Европы. Своим расцветом и могуществом Золотая Орда во многом обязана полководческому таланту хана Батыя и его дальновидной политике.

Прославленный наставник

У Чингисхана (между 1155 и 1162 – 1227 гг.) был старший сын – Джучи. Он унаследовал самые богатые и перспективные в плане будущих завоеваний земли – часть империи, расположенную к западу от Иртыша. То есть, будущую Золотую Орду или Улус Джучи, как эту территорию называли сами монголы.

К концу своей жизни Чингисхан понял, что просто не успеет воплотить свой грандиозный план по захвату всего мира. Но он надеялся на наследников: уж они-то должны были превзойти великую славу Александра Македонского, которого многие века жители Азии считали богом.

Впрочем, Чингисхан не был бы великим, если бы полагался только на провидение. Этот расчетливый человек привык доверять только себе и ближайшим соратникам – верным ему полководцам, в числе которых были настоящие гении военного дела. Самым уважаемым среди войсковой верхушки и преданным правителю сподвижником – практически вторым человеком в Орде после самого Чингисхана – был Субэдэй-багатур (1176-1248 гг.). Именно ему правитель доверил важную миссию: подготовить будущего преемника.

Субэдэй (Субудай – зависит от произношения) был тем человеком, без которого монголы не смогли бы завоевать полмира. Сын простого кузнеца из племени урянхаев вошел в историю как один из величайших военных стратегов всех времен и народов. Достаточно сказать, что Наполеон Бонапарт высоко ценил его безусловный военный талант. Полководец пользовался большим уважением в Орде, ему безгранично доверяла армия. Свой авторитет Субэдэй-багатур использовал и в политике.

Почему при определении будущего завоевателя выбор Чингисхана пал именно на юного Бату, а не на его старшего брата Орду-Ичина (Орду-Эжена) или кого-то из других наследников? Сейчас сложно однозначно ответить на этот вопрос. Разумеется, у сыновей Джучи, который никогда лично не интересовался военным делом, был приоритет. Может, Орда-Ичин не подошел по возрасту для обучения, поэтому Субэдэй-багатур стал наставником Бату, который родился между 1205 и 1209 годами – точной даты средневековые хроники не указывают.

Как показала история, наставник справился со своей задачей, подготовив великого полководца и правителя.

Выбор между наследниками

Так получилось, что в 1227 году Батый лишился и отца, и деда. Обстоятельства смерти обоих довольно противоречивы, некоторые историки полагают, что правители были отравлены, ведь трон огромной империи – слишком большая ставка, чтобы беспокоиться о родственных узах. В Орде началась ожесточенная борьба за престол. Сыновья Чингисхана и его многочисленные внуки оспаривали друг у друга огромные владения.

Трон империи занял Угэдэй (Угедей) – один из младших братьев Джучи-хана. А перспективные земли на западе достались Батыю. Прославленная в боях монгольская армия безоговорочно признала этого молодого человека своим новым лидером, разумеется, при непосредственной поддержке авторитетного Субэдэй-багатура.

Впрочем, старший брат Батыя – Орда-Ичин – не остался внакладе. Он получил большую часть Улуса Джучи: все богатые восточные земли, включая города Средней Азии. А вот Батыю, который разделил со своими младшими братьями западную часть владений отца, свою империю еще предстояло завоевать.

В 1235 году в Монголии состоялся всенародный курултай (съезд официальных представителей всех улусов). Родовая знать и армейская верхушка решили возобновить завоевательные походы в западном направлении. Эту ответственную задачу поручили Батыю, а вышеупомянутый Субэдэй-багатур был назначен его правой рукой. Знаменитый полководец участвовал во всех битвах Чингисхана, он же сопровождал Батыя в новых походах.

Успешный полководец

Великий западный поход монголов начался в 1236 году. К нему присоединились и войска двоюродных братьев Батыя – Мунке, Гуюка и других потомков Чингисхана. Сначала были повержены половцы, затем к империи насильственно присоединили Волжскую Булгарию.

Раздробленная на феодальные наделы Русь тоже не смогла дать отпор захватчикам. Дружины князей просто выходили «на честный бой» в чистом поле, как привыкли – по правилам военного дела Восточной Европы. Монголы же действовали совсем по-другому. Они атаковали легкой конницей, дезориентируя и постепенно выматывая противников, стреляя из луков, прячась за укрытиями. Батый дорожил своими опытными и обученными войсками, которые были прекрасно оснащены. Пленные китайские инженеры построили для монгольской армии невиданные для того времени механизмы – стенобитные орудия, с помощью которых можно было метать камни весом до 150-160 кг на несколько сотен метров. Такими машинами разрушались крепостные стены.

Военная стратегия Батыя была непривычной для жителей европейских стран. Его войска могли нападать и посреди ночи, чтобы достичь эффекта неожиданности. Монгольская армия передвигалась быстро, стремилась полностью уничтожить вражеское войско, чтобы не дать противнику возможности перегруппироваться для нового удара.

Рязань и Владимир пали в 1238 году, Киев – в 1240-м. После завоевания Руси войска Гуюка и Мунке вернулись обратно в Монголию. Дальнейшее продвижение на запад было исключительно инициативой самого Батыя. Его армия захватила Аланию, Польшу, Моравию, Силезию, Венгрию, Болгарию, Боснию, Сербию, Далмацию. В 1242 году войска Батыя оказались в Саксонии, но вскоре были вынуждены повернуть обратно. До них дошла весть о смерти хана Угэдэя и созыве очередного курултая. Армия вернулась назад и обосновалась в Нижнем Поволжье.

Искусный политик

Верховная власть в империи досталась Гуюку – двоюродному брату Батыя, с которым у него не сложились отношения. Началась новая борьба за престол, междоусобные распри достигли небывалых высот.

Оскорбленный неподчинением Батыя, в 1248 году Гуюк вместе со своим войском отправился на Нижнюю Волгу, чтобы сурово покарать родственника. Но в районе Самарканда верховный правитель империи скоропостижно скончался. Пошли слухи, что он был отравлен политическими противниками, хотя никто ничего не доказал.

Тем временем Батый прочно обосновался на своих землях, примерно в 1250 году на территории современной Астраханской области он основал столицу Золотой Орды – город Сарай-Бату. Огромные завоевания дали толчок развитию государства, награбленное добро и захваченные в плен рабы поспособствовали экономическому подъему. Богатые дары от вассалов, боровшихся за благосклонность полководца, послужили началом легендарного богатства. А где деньги – там и власть, и влияние, и новобранцы, готовые вступить в армию победителей.

Другим потомкам Чингисхана пришлось считаться с великим завоевателем. В 1251 году следующим правителем империи на курултае предложили стать именно Батыю. Но он отказался от такой чести, его больше интересовало укрепление собственного государства. Тогда трон занял Мунке – лояльный Батыю двоюродный брат. Впрочем, чтобы поддержать своего ставленника правитель Золотой Орды был вынужден прислать в Монголию войска.

Батый всегда демонстрировал свою покорность Мунке, хотя фактически все решал самолично. Удерживать политическое влияние, умело привлекая на свою сторону нужных людей, правителю Золотой Орды всегда помогала разветвлена сеть шпионов. И если кто-то из русских князей подумывал организовать сопротивление, карательные отряды ордынцев успевали раньше. Например, в 1252 году были разбиты войска владимирского князя Андрея Ярославича и Даниила Романовича Галицкого. А вот Александру Невскому Батый благоволил, очевидно, ценил его как военачальника и стратега.

Так или иначе, великий завоеватель умер в 1255 году. Одни источники говорят, что его отравили, согласно другим – хана одолел ревматизм. И старший сын Батыя, которого звали Сартак, и его внук Улагчи вскоре покинули этот мир при весьма подозрительных обстоятельствах. А власть в Золотой Орде захватил Берке – один из младших братьев покойного правителя, другой сын Джучи-хана.

К историческому наследию Батыя, как и к завоеваниям Чингисхана, можно относиться по-разному. Будучи искусным политиком и стратегом, обладая безусловным талантом военачальника, первый правитель Золотой Орды был человеком жестоким, властолюбивым и расчетливым. Как и его легендарный дед.

XIV. МОНГОЛО-ТАТАРЫ. – ЗОЛОТАЯ ОРДА

(продолжение)

Возрастание Монголо-Татарской империи. – Поход Батыя на Восточную Европу. – Военное устройство татар. – Нашествие на Рязанскую землю. – Разорение Суздальской земли и стольного города. – Поражение и гибель Юрия II. – Обратное движение в степь и разорение Южной Руси. – Падение Киева. – Поход в Польшу и Венгрию.

Для нашествия татар на Северную Русь служат своды летописей Лаврентьевский (Суздальский) и Новгородский, а для нашествия на Южную – Ипатьевский (Волынский). В последнем рассказано весьма необстоятельно; так что о действиях татар в Киевской, Волынской и Галицкой землях имеем самые скудные известия. Некоторые подробности встречаем еще в позднейших сводах, Воскресенском, Тверском и Никоновском. Кроме того было особое сказание о нашествии Батыя на Рязанскую землю; но напечатано во Временнике Об. И. и Др. № 15. (О нем, вообще о разорении Рязанской земли см. в моей "Истории Рязанского княжества", глава IV.) Известие Рашид Эддина о походах Батыя переведено Березиным и дополнено примечаниями (Жур. М. Н. Пр. 1855. № 5). Г. Березиным развита и мысль о татарском способе действовать облавой.

О нашествии татар на Польшу и Венгрию см. Польско-латинские хроники Богуфала и Длугоша. Ропеля Geschichte Polens. I. Th. Палацкого D jiny narodu c"eskeho И. Его же Einfal der Mongolen. Prag. 1842. Майлата Ceschichte der Magyaren. I. Гаммер-Пургсталя Geschichte der Goldenen Horde. Вольф в своей Geschichte der Mongolen oder Tataren, между прочим (гл. VI), подвергает критическому обзору рассказы названных историков о нашествии монголов; в особенности старается опровергнуть изложение Палацкого по отношению к образу действия чешского короля Венцеля, а также по отношению к известному сказанию о победе Ярослава Штернберка над татарами под Оломуцем.

Монголо-татарская империя после Чингисхана

Между тем с востока, из Азии, надвинула грозная туча. Кипчак и всю сторону к северу и западу от Арало-Каспия Чингисхан назначил своему старшему сыну Джучи, который должен был докончить покорение этой стороны, начатое Джебе и Субудаем. Но внимание монголов пока еще было отвлечено упорной борьбой на востоке Азии с двумя сильными царствами: империей Ниучей и соседней с ней Тангутской державой. Эти войны с лишком на десять лет отсрочили разгром Восточной Европы. К тому же Джучи умер; а за ним вскоре последовал и сам Темучин [Чингисхан] (1227), успев перед смертью лично разрушить царство Тангутское. В живых оставалось после него три сына: Джагатай, Огодай и Тулуй. Преемником своим, или верховным ханом, он назначил Огодая как наиболее умного между братьями; Джагатаю предоставил Бухарию и восточный Туркестан, Тулую – Иран и Персию; а Кипчак должен был поступить во владение сыновей Джучи. Темучин завещал своим потомкам продолжать завоевания и даже начертал для них общий план действия. Великий курултай, собранный на его родине, то есть на берегах Керулена, подтвердил его распоряжения. Огодай, еще при отце начальствовавший в Китайской войне, неустанно продолжал эту войну до тех пор, пока не разрушил вконец империи Ниучей и не утвердил там своего владычества (1234 г.). Тогда только он обратил внимание на другие страны и между прочим начал готовить великий поход на Восточную Европу.

В течение этого времени татарские темники, начальствовавшие в Прикаспийских странах, не оставались в бездействии; а старались удержать в подчинении кочевников, покоренных Джебе Субудаем. В 1228 г., по известию русской летописи, "с низу" (с Волги) прибежали в пределы болгар саксины (неизвестное для нас племя) и Половцы, теснимые татарами; прибежали также из страны Прияицкой разбитые ими сторожевые отряды болгарские. Около того же времени, по всей вероятности, были покорены башкиры, соплеменники угров. Спустя три года татары предприняли разведочный поход вглубь Камской Болгарии и зазимовали в ней где-то не доходя Великого города. Половцы с своей стороны, по-видимому, пользовались обстоятельствами для того, чтобы оружием отстаивать свою независимость. По крайней мере их главный хан Котян впоследствии, когда искал убежища в Угрии, говорил угорскому королю, что он два раза разбил татар.

Начало нашествия Батыя

Покончив с империей Ниучей, Огодай главные силы монголо-татар двинул на завоевание Южного Китая, Северной Индии и остальной части Ирана; а на покорение Восточной Европы отделил 300 000, начальство над которыми вручил молодому племяннику своему Батыю , сыну Джучиеву, уже успевшему отличиться в азиатских войнах. В руководители ему дядя назначил известного Субудай-Багадура, который после Калкской победы вместе с Огодаем докончил покорение Северного Китая. Великий хан дал Батыю и других испытанных воевод, в том числе Бурундая. В этом походе участвовали и многие молодые Чингисиды, между прочим, сын Огодая Гаюк и сын Тулуя Менгу, будущие преемники великого хана. От верховьев Иртыша полчище двигалось на запад, по кочевьям разных турецких орд, постепенно присоединяя к себе значительные их части; так что за реку Яик оно перешло в количестве полумиллиона ратников по крайней мере. Один из мусульманских историков, говоря об этом походе, прибавляет: "От множества воинов земля стонала; от громады войска обезумели дикие звери и ночные птицы". Это уже не была отборная конница, предпринявшая первый набег и сражавшаяся на Калке; теперь медленно двигалась огромная орда с своими семьями, кибитками и стадами. Она постоянно перекочевывала, останавливаясь там, где находила достаточные пастбища для своих коней и прочего скота. Вступив в Поволжские степи, Батый сам продолжал движение на земли Мордвы и Половцев; а на север отделил часть войск с Субудай-Багадуром для завоевания Камской Болгарии, которое сей последний и совершил осенью 1236 года. Это завоевание по обычаю татарскому сопровождалось страшным опустошением земли и избиением жителей; между прочим Великий город был взят и предан пламени.

Хан Батый. Китайский рисунок XIV века

По всем признакам, движение Батыя совершалось по заранее обдуманному способу действия, основанному на предварительных разведках о тех землях и народах, которые решено было покорить. По крайней мере это можно сказать о зимнем походе на Северную Русь. Очевидно, татарские военачальники уже имели точные сведения о том, какое время года наиболее благоприятно для военных действий в этой лесистой стороне, изобилующей реками и болотами; посреди них движение татарской конницы было бы весьма затруднительно во всякое другое время, за исключением зимы, когда все воды скованы льдом, достаточно крепким, чтобы выносить конные полчища.

Военная организация монголо-татар

Только изобретение европейского огнестрельного оружия и устройство больших постоянных армий произвели переворот в отношении народов оседлых и земледельческих к народам кочевым, пастушеским. До этого изобретения перевес в борьбе часто был на стороне последних; что весьма естественно. Кочевые орды почти всегда в движении; части их всегда более или менее держатся вместе и действуют плотной массой. У кочевников нет различия по занятиям и привычкам; все они воины. Если воля энергичного хана или обстоятельства соединили большое число орд в одну массу и устремили их на оседлых соседей, то последним трудно было оказать успешное сопротивление разрушительному стремлению, особенно там, где природа имела равнинный характер. Рассеянный по своей стране земледельческий народ, привыкший к мирным занятиям, не скоро мог собраться в большое ополчение; да и это ополчение, если успевало выступить вовремя, далеко уступало своим противникам в быстроте движений, в привычке владеть оружием, в умении действовать дружно и натиском, в военной опытности и находчивости, а также в воинственном духе.

Всеми подобными качествами в высокой степени владели монголо-татары, когда они явились в Европу. Темучин [Чингисхан] дал им главное орудие завоевания: единство власти и воли. Пока кочевые народы разделены на особые орды, или роды, власть их ханов имеет, конечно, патриархальный характер родоначальника и далеко не безгранична. Но когда силой оружия одно лицо подчиняет себе целые племена и народы, то, естественно, оно поднимается уже на высоту недосягаемую для простого смертного. Старые обычаи еще живут у этого народа и как бы ограничивают власть верховного хана; охранителями таких обычаев у монголов являются курултаи и знатные влиятельные роды; но в руках ловкого, энергичного хана уже сосредоточено много средств, чтобы сделаться безграничным деспотом. Сообщив кочевым ордам единство, Темучин еще усилил их могущество введением однообразной и хорошо приспособленной военной организации. Войска, выставленные этими ордами, устроены были на основании строго десятичного деления. Десятки соединялись в сотни, последние – в тысячи, с десятниками, сотниками и тысячниками во главе. Десять тысяч составляли самый большой отдел под названием "тумана" и состояли под начальством темника. Место прежних более или менее свободных отношений к предводителям заступила строгая военная дисциплина. Неповиновение или преждевременное удаление с поля битвы наказывались смертью. В случае возмущения не только участники его подвергались казни, но и весь род их осуждался на истребление. Изданная Темучином так называемая Яса (род свода узаконений) хотя и была основана на старых монгольских обычаях, но значительно усиливала их строгость по отношению к разным поступкам и носила поистине драконовский или кровавый характер.

Беспрерывный и долгий ряд войн, начатых Темучином, развил у монголов замечательные по тому времени стратегические и тактические приемы, т.е. вообще военное искусство. Там, где местность и обстоятельства не мешали, монголы действовали в неприятельской земле облавой, в которой они особенно привычны; так как этим способом происходила обыкновенно ханская охота на диких зверей. Полчища разделялись на части, шли в обхват и потом сближались к заранее назначенному главному пункту, опустошая огнем и мечом страну, забирая пленников и всякую добычу. Благодаря своим степным, малорослым, но крепким коням, монголы могли делать необыкновенно быстрые и большие переходы без отдыхов, без остановок. Кони их были закалены и приучены переносить голод и жажду так же, как их всадники. Притом последние обыкновенно в походах имели с собой по нескольку запасных коней, на которых пересаживались по мере надобности. Неприятели их были часто поражаемы появлением варваров в то время, когда считали их еще на далеком от себя расстоянии. Благодаря такой коннице разведочная часть у монголов стояла на замечательной степени развития. Всякому движению главных сил предшествовали мелкие отряды, рассеянные впереди и с боков, как бы веером; позади тоже следовали наблюдательные отряды; так что главные силы были обеспечены от всякой случайности и неожиданности.

Относительно вооружения монголы хотя имели копья и кривые сабли, но по преимуществу были стрелки (некоторые источники, например, армянские летописцы, называют их "народ стрелков"); они с такой силой и искусством действовали из лука, что длинные стрелы их, снабженные железным наконечником, пронизывали твердые панцири. Обыкновенно монголы старались сначала ослабить и расстроить неприятеля тучей стрел, а потом уже бросались на него врукопашную. Если при этом встречали мужественный отпор, то обращались в притворное бегство; едва противник пускался преследовать их и тем расстраивал свой боевой порядок, как они ловко повертывали коней и вновь делали дружный натиск по возможности со всех сторон. Закрытие их составляли щиты, сплетенные из тростника и обтянутые кожей, шлемы и панцири, также сделанные из толстой кожи, у иных покрытые еще железной чешуей. Кроме того, войны с более образованными и богатыми народами доставляли им немалое количество железных кольчуг, шлемов и всякого рода вооружения, в которое облекались их воеводы и знатные люди. На знаменах их начальников развевались хвосты коней и диких буйволов. Начальники обыкновенно сами не вступали в битву и не рисковали своей жизнью (что могло произвести замешательство), а управляли сражением, находясь где-нибудь на возвышении, окруженные своими ближними, слугами и женами, конечно, все верхом.

Кочевая конница, имея решительный перевес над оседлыми народами в открытом поле, встречала, однако, важное для себя препятствие в виде хорошо укрепленных городов. Но и с этим препятствием монголы уже привыкли справляться, научившись искусству брать города в Китайской и Ховарезмской империях. У них завелись и стенобитные машины. Обыкновенно осажденный город они окружали валом; а где был лес под руками, то огораживали тыном, таким образом прекращали самую возможность сообщения города с окрестностями. Затем ставили стенобитные машины, из которых метали большие камни и бревна, а иногда и зажигательные вещества; таким образом производили в городе пожар и разрушение; осыпали защитников тучей стрел или приставляли лестницы и лезли на стены. Чтоб утомить гарнизон, они вели приступы беспрерывно днем и ночью, для чего свежие отряды постоянно чередовались друг с другом. Если варвары научились брать большие азиатские города, укрепленные каменными и глиняными стенами, тем легче могли они разрушать или сжигать деревянные стены русских городов. Переправа через большие реки не особенно затрудняла монголов. Для того служили им большие кожаные мешки; их туго набивали платьем и другими легкими вещами, крепко стягивали и, привязав к хвосту коней, таким образом переправлялись. Один персидский историк XIII века, описывая монголов, говорит: "Они имели мужество львиное, терпение собачье, предусмотрительность журавлиную, хитрость лисицы, дальнозоркость вороны, хищность волчью, боевой жар петуха, попечительность курицы о своих ближних, чуткость кошки и буйность вепря при нападении".

Русь перед монголо-татарским нашествием

Что могла противопоставить этой огромной сосредоточенной силе древняя раздробленная Русь?

Борьба с кочевниками турецко-татарского корня была для нее уже привычным делом. После первых натисков и Печенегов, и Половцев раздробленная Русь потом постепенно освоилась с этими врагами и взяла над ними верх. Однако она не успела отбросить их назад в Азию или покорить себе и воротить свои прежние пределы; хотя кочевники эти были также раздроблены и также не подчинялись одной власти, одной воле. Каково же было неравенство в силах с надвигавшей теперь грозной монголо-татарской тучей!

В военном мужестве и боевой отваге русские дружины, конечно, не уступали монголо-татарам; а телесной силой, несомненно, их превосходили. Притом Русь, бесспорно, была лучше вооружена; ее полное вооружение того времени мало чем отличалось от вооружения немецкого и вообще западноевропейского. Между соседями она даже славилась своим боем. Так, по поводу похода Даниила Романовича на помощь Конраду Мазовецкому против Владислава Старого в 1229 г. Волынский летописец замечает, что Конрад "любил русский бой" и полагался на русскую помощь более, чем на своих ляхов. Но составлявшие военное сословие Древней Руси княжие дружины были слишком малочисленны для отпора напиравшим теперь с востока новым врагам; а простой народ в случае надобности набирался в ополчение прямо от плуга или от своих промыслов и хотя отличался стойкостью, обычной всему русскому племени, но не имел большого навыка владеть оружием или производить дружные, быстрые движения. Можно, конечно, обвинять наших старых князей в том, что они не поняли всей опасности и всех бедствий, грозивших тогда от новых врагов, и не соединили свои силы для дружного отпора. Но, с другой стороны, не должно забывать, что там, где предшествовал долгий период всякого рода разъединения, соперничества и развития областной обособленности, там никакая человеческая воля, никакой гений не могли совершить быстрое объединение и сосредоточение народных сил. Такое благо дается только долгими и постоянными усилиями целых поколений при обстоятельствах, пробуждающих в народе сознание своего национального единства и стремление к своему сосредоточению. Древняя Русь сделала то, что было в ее средствах и способах. Каждая земля, почти каждый значительный город мужественно встречали варваров и отчаянно защищались, едва ли имея притом какую-либо надежду победить. Иначе не могло и быть. Великий исторический народ не уступает внешнему врагу без мужественного сопротивления, хотя бы и при самых неблагоприятных обстоятельствах.

Вторжение монголо-татар в Рязанское княжество

В начале зимы 1237 года татары прошли сквозь мордовские леса и расположились станом на берегах какой-то реки Онузы. Отсюда Батый отправил к рязанским князьям, по словам летописи, "жену-чародейку" (вероятно, шаманку) и при ней двух мужей, которые потребовали у князей части их имения в людях и в конях.

Старший князь, Юрий Игоревич, поспешил созвать на сейм своих родичей, удельных князей рязанских, пронских и муромских. В первом порыве мужества князья решили защищаться, и дали благородный ответ послам: "Когда мы не останемся в живых, то все будет ваше". Из Рязани татарские послы отправились во Владимир с теми же требованиями. Видя, что рязанские силы слишком незначительны для борьбы с монголами, Юрий Игоревич распорядился таким образом: одного из своих племянников послал к великому князю Владимирскому с просьбой соединиться против общих врагов; а другого с той же просьбой направил в Чернигов. Затем соединенное рязанское ополчение двинулось к берегам Воронежа навстречу врагу; но избегало битвы в ожидании помощи. Юрий попытался прибегнуть к переговорам и отправил единственного своего сына Феодора во главе торжественного посольства к Батыю с дарами и с мольбою не воевать Рязанской земли. Все эти распоряжения не имели успеха. Феодор погиб в татарском стане: если верить преданию, он отвечал отказом на требование Батыя привести ему свою прекрасную супругу Евпраксию и был убит по его приказанию. Помощь ниоткуда не являлась. Князья Чернигово-Северские отказались прийти на том основании, что рязанские не были на Калке, когда их также просили о помощи; вероятно, черниговцы думали, что гроза до них не дойдет или еще очень от них далека. А нерасторопный Юрий Всеволодович Владимирский медлил и также опоздал со своей помощью, как в Калкском побоище. Видя невозможность бороться с татарами в открытом поле, рязанские князья поспешили отступить и укрылись со своими дружинами за укрепления городов.

Вслед за ними полчища варваров хлынули на Рязанскую землю, и, по своему обычаю, охватив ее широкой облавой, принялись жечь, разрушать, грабить, избивать, пленять, совершать поругание женщин. Нет нужды описывать всех ужасов разорения. Довольно сказать, что многие селения и города были совершенно стерты с лица земли; некоторые известные имена их после того уже не встречаются в истории. Между прочим, спустя полтора столетия путешественники, плывшие по верхнему течению Дона, на холмистых берегах его видели только развалины и пустынные места там, где стояли когда-то цветущие города и села. Опустошение Рязанской земли производилось с особой свирепостью и беспощадностью еще и потому, что она была в этом отношении первой русской областью: варвары явились в нее, исполненные дикой, ничем не обузданной энергии, еще не пресыщенные русской кровью, не утомленные разрушением, не уменьшенные в количестве после бесчисленных битв. 16 декабря татары обступили стольный город Рязань и обнесли его тыном. Дружина и граждане, ободряемые князем, в продолжение пяти дней отражали нападения. Они стояли на стенах, не переменяясь и не выпуская из рук оружия; наконец стали изнемогать, между тем как неприятель постоянно действовал свежими силами. На шестой день татары сделали общий приступ; бросали огонь на кровли, громили стены бревнами из своих стенобитных орудий и наконец вломились в город. Последовало обычное избиение жителей. В числе убитых находился Юрий Игоревич. Его супруга с своими родственницами напрасно искала спасения в соборной Борисоглебской церкви. Что не могло быть разграблено, сделалось жертвой пламени. Рязанские предания украшают рассказы об этих бедствиях некоторыми поэтическими подробностями. Так, княгиня Евпраксия, услыхав о гибели своего супруга Феодора Юрьевича, бросилась из высокого терема вместе с маленьким сыном своим на землю и убилась до смерти. А один из рязанских бояр по имени Евпатий Коловрат находился на Черниговской земле, когда пришла к нему весть о татарском погроме. Он спешит в отечество, видит пепелище родного города и воспламеняется жаждой мести. Собрав 1700 ратников, Евпатий нападает на задние отряды татар, низлагает их богатыря Таврула и наконец, подавленный многолюдством, гибнет со всеми товарищами. Батый и его воины удивляются необыкновенному мужеству рязанского витязя. (Подобными рассказами, конечно, народ утешал себя в прошлых бедствиях и поражениях.) Но рядом с примерами доблести и любви к родине между боярами рязанскими нашлись примеры измены и малодушия. Те же предания указывают на боярина, изменившего родине и передавшегося врагам. В каждой стране татарские военачальники умели прежде всего отыскать предателей; особенно таковые находились в числе людей, захваченных в плен, устрашенных угрозами или соблазненных лаской. От знатных и незнатных изменников татары узнавали все, что им было нужно, о состоянии земли, о ее слабых сторонах, свойствах правителей и т.п. Эти предатели служили также лучшими проводниками для варваров при движении в странах, дотоле им неведомых.

Татарское нашествие на Суздальскую землю

Взятие Владимира монголо-татарами. Русская летописная миниатюра

Из Рязанской земли варвары двинулись в Суздальскую, опять в том же убийственном порядке, облавой охватывая эту землю. Главные их силы пошли обычным суздальско-рязанским путем на Коломну и Москву. Тут только встретила их суздальская рать, шедшая на помощь рязанцам, под начальством молодого князя Всеволода Юрьевича и старого воеводы Еремея Глебовича. Под Коломной великокняжеское войско было разбито наголову; Всеволод спасся бегством с остатками владимирской дружины; а Еремей Глебович пал в битве. Коломна взята и разорена. Затем варвары сожгли Москву, первый суздальский город с этой стороны. Здесь начальствовали другой сын великого князя, Владимир, и воевода Филипп Нянька. Последний также пал в битве, а молодой князь захвачен в плен. С какой быстротой действовали варвары при своем нашествии, с такой же медленностью происходили военные сборы в Северной Руси того времени. При современном вооружении Юрий Всеволодович мог бы выставить в поле все силы суздальские и новгородские в соединении с муромо-рязанскими. Времени для этих приготовлений было бы достаточно. Более чем за год нашли у него убежище беглецы из Камской Болгарии, которые принесли вести о разорении своей земли и движении страшных татарских полчищ. Но вместо современных приготовлений мы видим, что варвары уже двигались на самую столицу, когда Юрий, потерявши лучшую часть войска, разбитого по частям, отправился далее на север собирать земскую рать и звать на помощь братьев. В столице великий князь оставил сыновей, Всеволода и Мстислава, с воеводой Петром Ослядюковичем; а сам отъехал с небольшой дружиной. Дорогой он присоединил к себе трех племянников Константиновичей, удельных князей Ростовских, с их ополчением. С той ратью, какую успел собрать, Юрий расположился за Волгой почти на границе своих владений, на берегах Сити, правого притока Мологи, где и стал поджидать братьев, Святослава Юрьевского и Ярослава Переяславского. Первый действительно успел прийти к нему; а второй не явился; да едва ли и мог явиться вовремя: мы знаем, что в то время он занимал великий Киевский стол.

В начале февраля главная татарская рать обступила стольный Владимир. Толпа варваров приблизилась к Золотым воротам; граждане встретили их стрелами. "Не стреляйте!" – закричали татары. Несколько всадников подъехали к самым воротам с пленником, и спросили: "Узнаете ли вашего княжича Владимира?" Всеволод и Мстислав, стоявшие на Золотых воротах, вместе с окружающими тотчас узнали брата, плененного в Москве, и были поражены горестью при виде его бледного, унылого лица. Они рвались на его освобождение, и только старый воевода Петр Ослядюкович удержал их от бесполезной отчаянной вылазки. Расположив главный свой стан против Золотых ворот, варвары нарубили деревьев в соседних рощах и весь город окружили тыном; потом установили свои "пороки", или стенобитные машины, и начали громить укрепления. Князья, княгини и некоторые бояре, не надеясь более на спасение, приняли от епископа Митрофана пострижение в иноческий чин и приготовились к смерти. 8 февраля, в день мученика Феодора Стратилата, татары сделали решительный приступ. По примету, или набросанному в ров хворосту, они влезли на городской вал у Золотых ворот и вошли в новый, или внешний, город. В то же время со стороны Лыбеди они вломились в него через Медные и Ирининские ворота, а от Клязьмы – через Волжские. Внешний город был взят и зажжен. Князья Всеволод и Мстислав с дружиной удалились в Печерный город, т.е. в кремль. А епископ Митрофан с великой княгиней, ее дочерьми, снохами, внучатами и многими боярынями заперлись в соборном храме Богородицы на полатях, или хорах. Когда остатки дружины с обоими князьями погибли и кремль был взят, татары выломали двери соборного храма, разграбили его, забрали дорогие сосуды, кресты, ризы на иконах, оклады на книгах; потом натаскали лесу в церковь и около церкви, и зажгли. Епископ и все княжье семейство, скрывшееся на хорах, погибли в дыму и пламени. Другие храмы и монастыри владимирские были также разграблены и отчасти сожжены; множество жителей подверглось избиению.

Уже во время осады Владимира татары взяли и сожгли Суздаль. Затем отряды их рассеялись по Суздальской земле. Одни пошли на север, взяли Ярославль и попленили Поволжье до самого Галича Мерского; другие разграбили Юрьев, Дмитров, Переяславль, Ростов, Волоколамск, Тверь; в течение февраля было взято до 14 городов, кроме многих "слобод и погостов".

Битва на реке Сити

Между тем Георгий [Юрий] Всеволодович все стоял на Сити и поджидал брата Ярослава. Тут пришла к нему страшная весть о разорении столицы и гибели княжего семейства, о взятии прочих городов и приближении татарских полчищ. Он послал трехтысячный отряд для разведок. Но разведчики вскоре прибежали назад с известием, что татары уже обходят русское войско. Едва великий князь, его братья Иван и Святослав и племянники сели на коней и начали устраивать полки, как татары, предводимые Бурундаем, ударили на Русь с разных сторон, 4 марта 1238 года. Сеча была жестокая; но большинство русского войска, набранное из непривычных к бою земледельцев и ремесленников, скоро смешалось и побежало. Тут пал и сам Георгий Всеволодович; братья его спаслись бегством, племянники также, за исключением старшего, Василька Константиновича Ростовского. Он попал в плен. Татарские военачальники склоняли его принять их обычаи и заодно с ними воевать Русскую землю. Князь с твердостью отказался быть предателем. Татары убили его и бросили в каком-то Шеренском лесу, подле которого временно расположились станом. Северный летописец по этому поводу осыпает похвалами Василька; говорит, что он был красив лицом, умен, мужественен и весьма добросердечен ("сердцем же легок"). " Кто ему служил, хлеб его ел и чашу его пил, тот уже никак не мог быть на службе у иного князя", – прибавляет летописец. Епископ ростовский Кирилл, спасшийся во время нашествия в отдаленный город своей епархии, Белозерск, воротясь, отыскал тело великого князя, лишенное головы; потом взял тело Василька, принес его в Ростов и положил в соборном храме Богородицы. Впоследствии нашли также голову Георгия и положили в гроб его.

Движение Батыя к Новгороду

В то время как одна часть татар двигалась на Сить против великого князя, другая дошла до новгородского пригорода Торжка и осадила его. Граждане, предводимые своим посадником Иванком, мужественно защищались; целые две недели варвары потрясали стены своими орудиями и делали постоянные приступы. Тщетно новоторы ждали помощи из Новгорода; наконец они изнемогли; 5 марта татары взяли город и страшно его опустошили. Отсюда их полчища двинулись далее и пошли к Великому Новгороду известным Селигерским путем, опустошая страну направо и налево. Уже они дошли до "Игнач-креста" (Крестцы?) и были только в ста верстах от Новгорода, как вдруг повернули на юг. Это внезапное отступление, впрочем, было весьма естественно при обстоятельствах того времени. Выросшие на высоких плоскостях и на горных равнинах Средней Азии, отличающихся суровым климатом и непостоянством погоды, монголо-татары были привычны к холоду и снегу и могли довольно легко переносить северорусскую зиму. Но привычные также к сухому климату, они боялись сырости и скоро от нее заболевали; их кони, при всей своей закаленности, после сухих степей Азии также с трудом переносили болотистые страны и влажный корм. В Северной России приближалась весна со всеми ее предшественниками, т.е. таянием снегов и разлитием рек и болот. Рядом с болезнями и конским падежом грозила страшная распутица; застигнутые ею полчища могли очутиться в весьма затруднительном положении; начавшиеся оттепели могли наглядно показать им, что их ожидало. Может быть, они проведали также о приготовлениях новгородцев к отчаянной обороне; осада могла задержать еще на несколько недель. Есть, кроме того, мнение, не лишенное вероятия, что тут сошлась облава, и Батый за последним временем счел уже неудобным составлять новую.

Временный отход монголо-татар в половецкую степь

Во время обратного движения в степь татары опустошили восточную часть Смоленской земли и область Вятичей. Из городов, ими разоренных при этом, летописи упоминают только об одном Козельске, по причине его геройской обороны. Удельным князем здесь был один из Черниговских Ольговичей, малолетний Василий. Дружинники его вместе с гражданами решили защищаться до последнего человека и не сдавались ни на какие льстивые убеждения варваров.

Батый, по словам летописи, стоял под этим городом семь недель и потерял множество убитыми. Наконец, татары своими машинами разбили стену и ворвались в город; граждане и тут продолжали отчаянно обороняться и резались ножами, пока не были все избиты, а юный князь их будто бы утонул в крови. За такую оборону татары по своему обыкновению прозвали Козельск "злым городом". Затем Батый докончил порабощение половецких орд. Главный их хан Котян с частью народа удалился в Венгрию, и там от короля Белы IV получил земли для поселения, под условием крещения половцев. Те же, которые остались в степях, должны были безусловно покориться монголам и увеличить их полчища. Из половецких степей Батый рассылал отряды, с одной стороны для покорения Приазовских и Прикавказских стран, а с другой – для порабощения Чернигово-Северской Руси. Между прочим, татары взяли Южный Переяславль, разграбили и разрушили там соборный храм Михаила и убили епископа Симеона. Потом они пошли на Чернигов. На помощь последнему явился Мстислав Глебович Рыльский, двоюродный брат Михаила Всеволодовича, и мужественно защищал город. Татары поставили метательные орудия от стен на расстоянии полуторного перелета стрелы и бросали такие камни, которые с трудом поднимали четыре человека. Чернигов был взят, разграблен и сожжен. Попавший в плен епископ Порфирий оставлен в живых и отпущен на свободу. Зимой следующего 1239 года Батый посылал отряды на север, чтобы докончить покорение Мордовской земли. Отсюда они ходили в Муромскую область и сожгли Муром. Потом опять воевали на Волге и Клязьме; на первой взяли Городец Радилов, а на второй – город Гороховец, который, как известно, составлял владение Успенского Владимирского собора. Это новое нашествие произвело страшный переполох во всей Суздальской земле. Уцелевшие от прежнего погрома жители бросали свои дома и бежали куда глаза глядят; преимущественно спасались в леса.

Монголо-татарское нашествие на Южную Русь

Покончив с сильнейшей частью Руси, т.е. с великим княжением Владимирским, отдохнув в степи и откормив своих коней, Татары обратились теперь на Юго-Западную, Заднепровскую Русь, а отсюда положили идти далее, в Венгрию и Польшу.

Уже во время разорения Переяславля Русского и Чернигова один из татарских отрядов, предводимый двоюродным братом Батыя, Менгу-ханом, приблизился к Киеву, чтобы разведать о его положении и средствах обороны. Остановясь на левой стороне Днепра, в городке Песочном, Менгу, по сказанию нашей летописи, любовался красотой и величием древней русской столицы, которая живописно возвышалась на береговых холмах, блистая белыми стенами и позлащенными главами своих храмов. Монгольский князь попытался склонить граждан к сдаче; но те не хотели о ней и слышать и даже убили посланцев. В то время Киевом владел Михаил Всеволодович Черниговский. Хотя Менгу ушел; но не было сомнения, что он воротится с большими силами. Михаил не счел удобным для себя дожидаться татарской грозы, малодушно оставил Киев и удалился в Угрию. Вскоре затем первопрестольный город перешел в руки Даниила Романовича Волынского и Галицкого. Однако и этот знаменитый князь, при всем мужестве своем и обширности своих владений, не явился для личной обороны Киева от варваров, а поручил его тысяцкому Димитрию.

Зимой 1240 года несметная татарская сила переправилась за Днепр, облегла Киев и огородила его тыном. Тут был сам Батый со своими братьями, родными и двоюродными, а также лучшие его воеводы Субудай-Багадур и Бурундай. Летописец русский наглядно изображает огромность татарских полчищ, говоря, будто от скрипа их телег, рева верблюдов и ржания коней жители города не могли слышать друг друга. Свои главные приступы татары устремили на ту часть, которая имела наименее крепкое положение, т.е. на западную сторону, с которой к городу примыкали некоторые дебри и почти ровные поля. Стенобитные орудия, особенно сосредоточенные противу Лядских ворот, день и ночь били стену, пока не сделали пролома. Произошла самая упорная сеча, "копейный лом и скепание щитов"; тучи стрел омрачали свет. Враги, наконец, ворвались в город. Киевляне геройской, хотя и безнадежной обороной поддержали древнюю славу первопрестольного русского города. Они собрались вокруг Десятинного храма Богородицы и тут ночью наскоро огородились укреплениями. На следующий день пал и этот последний оплот. Многие граждане с семействами и имуществом искали спасения на хорах храма; хоры не выдержали тяжести и рухнули. Это взятие Киева совершилось 6 декабря, в самый Николин день. Отчаянная оборона ожесточила варваров; меч и огонь ничего не пощадили; жители большей частью избиты, а величественный город превратился в одну огромную груду развалин. Тысяцкого Димитрия, захваченного в плен израненным, Батый, однако, оставил в живых "ради его мужества".

Опустошив Киевскую землю, татары двинулись в Волынскую и Галицкую, побрали и разорили многие города, в том числе стольные Владимир и Галич. Только некоторые места, отлично укрепленные природой и людьми, они не могли взять с бою, например, Колодяжен и Кременец; но первым все-таки овладели, склонив жителей к сдаче льстивыми обещаниями; а потом вероломно их избили. Во время этого нашествия часть населения Южной Руси разбежалась в дальние страны; многие укрылись в пещеры, леса и дебри.

Между владельцами Юго-Западной Руси нашлись такие, которые при самом появлении татар покорялись им, чтобы спасти свои уделы от разорения. Так поступили Болоховские. Любопытно, что Батый пощадил их землю под тем условием, чтобы жители ее сеяли пшеницу и просо на татарское войско. Замечательно и то, что Южная Русь сравнительно с Северной оказала гораздо слабейшее сопротивление варварам. На севере старшие князья, Рязанский и Владимирский, собрав силы своей земли, отважно вступили в неравную борьбу с татарами и погибли с оружием в руках. А на юге, где князья издавна славились военной удалью, мы видим иной образ действия. Старшие князья, Михаил Всеволодович, Даниил и Василько Романовичи, с приближением татар покидают свои земли, чтобы искать убежища то в Угрии, то в Польше. Как будто у князей Южной Руси достало решимости на общий отпор только при первом нашествии татар, а Калкское побоище навело на них такой страх, что участники его, тогда еще молодые князья, а теперь уже старшие, боятся новой встречи с дикими варварами; они предоставляют своим городам обороняться в одиночку и гибнуть в непосильной борьбе. Замечательно также, что эти старшие южнорусские князья продолжают свои распри и счеты за волости в то самое время, когда варвары уже наступают на их родовые земли.

Поход татар в Польшу

После Юго-Западной Руси пришла очередь соседних западных стран, Польши и Угрии [Венгрии]. Уже во время пребывания на Волыни и в Галиции Батый по обыкновению посылал отряды в Польшу и к Карпатам, желая разведать пути и положение тех стран. По сказанию нашей летописи, помянутый воевода Димитрий, чтобы спасти Юго-Западную Русь от совершенного опустошения, старался ускорить дальнейший поход татар и говорил Батыю: "Не медли долго в земле сей; уже время тебе идти на угров; а если будешь медлить, то там успеют собрать силы и не пустят тебя в свои земли". И без того татарские вожди имели обычай не только добывать все нужные сведения перед походом, но и быстрыми, хитро задуманными движениями воспрепятствовать всякому сосредоточению больших сил.

Тот же Димитрий и другие южнорусские бояре могли сообщить Батыю многое о политическом состоянии своих западных соседей, которых они нередко посещали вместе со своими князьями, часто роднившимися и с польскими, и с угорскими государями. А это состояние уподоблялось раздробленной Руси и весьма благоприятствовало успешному нашествию варваров. В Италии и Германии того времени в полном разгаре кипела борьба Гвельфов и Гибеллинов. На престоле Священной Римской империи сидел знаменитый внук Барбароссы, Фридрих II. Помянутая борьба совершенно отвлекала его внимание, а в самую эпоху Татарского нашествия он усердно занимался военными действиями в Италии против сторонников папы Григория IX. Польша, будучи раздроблена на удельные княжества, так же, как и Русь, не могла действовать единодушно и представить серьезное сопротивление надвигавшей орде. В данную эпоху мы видим здесь двух старших и наиболее сильных князей, именно, Конрада Мазовецкого и Генриха Благочестивого, владетеля Нижней Силезии. Они находились во враждебных отношениях друг с другом; притом Конрад, уже известный недальновидной политикой (особенно призванием немцев для обороны своей земли от пруссов), был менее всех способен к дружному, энергичному образу действия. Генрих Благочестивый находился в родственных отношениях с чешским королем Венцеславом I и с угорским Белою IV. Ввиду грозившей опасности он пригласил чешского короля общими силами встретить врагов; но не получил от него своевременной помощи. Точно так же Даниил Романович давно убеждал угорского короля соединиться с Русью для отпора варваров, и также безуспешно. Венгерское королевство в то время было одним из самых сильных и богатых государств в целой Европе; его владения простирались от Карпат до Адриатического моря. Завоевание такого королевства должно было особенно привлекать татарских вождей. Говорят, Батый еще во время пребывания в России отправил послов к угорскому королю с требованием дани и покорности и с упреками за принятие Котяновых половцев, которых татары считали своими беглыми рабами. Но надменные мадьяры или не верили в нашествие на свою землю, или считали себя достаточно сильными, чтобы отразить это нашествие. При собственном вялом, недеятельном характере, Бела IV был отвлекаем еще разными неустройствами своего государства, в особенности распрями с непокорными магнатами. Сии последние, между прочим, были недовольны водворением у себя половцев, которые производили грабежи и насилия, и вообще не думали покидать своих степных привычек.

В конце 1240 и начале 1241 года татарские полчища покинули Юго-Западную Русь и двинулись далее. Поход был зрело обдуман и устроен. Главные силы Батый сам повел через Карпатские проходы прямо в Венгрию, которая и составляла теперь его ближайшую цель. По обе стороны были заранее отправлены особые армии, чтобы охватить Угрию огромной лавиной и отрезать ей всякую помощь от соседей. По левую руку, чтобы обойти ее с юга, пошли разными дорогами чрез Седмиградию и Валахию сын Огодая Кадан и воевода Субудай-Багадур. А по правую руку двинулся другой двоюродный брат Батыя, Байдар, сын Джагатая. Он направился вдоль Малой Польши и Силезии и начал выжигать их города и селения. Тщетно некоторые князья и воеводы польские пытались сопротивляться в открытом поле; они терпели поражения в неравном бою; причем большей частью гибли смертью храбрых. В числе разоренных городов были Судомир, Краков и Бреславль. В то же время отдельные татарские отряды распространили опустошения свои далеко вглубь Мазовии и Великой Польши. Генрих Благочестивый успел приготовить значительное войско; получил помощь тевтонских, или прусских, рыцарей и ожидал татар у города Лигница. Байдархан собрал свои рассеянные отряды и ударил на это войско. Битва была очень упорна; не смогши сломить польских и немецких рыцарей, татары, по словам летописцев, прибегли к хитрости и смутили неприятелей ловко пущенным по их рядам кликом: "Бегите, бегите!" Христиане были разбиты, и сам Генрих пал геройской смертью. Из Силезии Байдар через Моравию направился в Венгрию на соединение с Батыем. Моравия входила тогда в состав чешского королевства, и оборону ее Венцеслав поручил мужественному воеводе Ярославу из Стернберка. Разоряя все на своем пути, татары между прочим осадили город Оломуц, где заперся сам Ярослав; но тут потерпели неудачу; воевода даже успел сделать счастливую вылазку и нанести некоторый урон варварам. Но эта неудача не могла иметь значительного влияния на общий ход событий.

Нашествие монголо-татар на Венгрию

Меж тем главные татарские силы двигались сквозь Карпаты. Высланные вперед отряды с топорами частью изрубили, частью выжгли те лесные засеки, которыми Бела IV велел загородить проходы; их небольшие военные прикрытия были рассеяны. Перевалив Карпаты, татарская орда хлынула на равнины Венгрии и принялась жестоко их опустошать; а угорский король еще заседал на сейме в Буде, где совещался со своими строптивыми вельможами о мерах обороны. Распустив сейм, он теперь только принялся собирать войско, с которым и заперся в смежном с Будою Пеште. После тщетной осады этого города Батый отступил. Бела последовал за ним с войском, число которого успело возрасти до 100 000 человек. Кроме некоторых магнатов и епископов, на помощь к нему пришел и его младший брат Коломан, владетель Славонии и Кроации (тот самый, который в юности княжил в Галиче, откуда был изгнан Мстиславом Удалым). Войско это беспечно расположилось на берегу речки Шайо, и здесь неожиданно было окружено полчищами Батыя. Мадьяры поддались паническому страху и в беспорядке толпились в своем тесном лагере, не смея вступить в битву. Только немногие храбрые вожди, в том числе Коломан, вышли из лагеря с своими отрядами и после отчаянной схватки успели пробиться. Все остальное войско уничтожено; король был в числе тех, которым удалось спастись бегством. После того татары беспрепятственно целое лето 1241 года свирепствовали в Восточной Венгрии; а с наступлением зимы перешли на другую сторону Дуная и опустошили западную его часть. При этом особые татарские отряды также деятельно преследовали угорского короля Белу, как прежде султана хорезмского Магомета. Спасаясь от них из одной области в другую, Бела дошел до крайних пределов угорских владений, т.е. до берегов Адриатического моря и, подобно Магомету, также спасся от своих преследователей на один из ближайших к берегу островов, где и оставался, пока миновала гроза. Более года татары пребывали в Венгерском королевстве, опустошая его вдоль и поперек, избивая жителей, обращая их в рабство.

Наконец в июле 1242 года Батый собрал свои рассеянные отряды, обремененные несметной добычей, и, покинув Венгрию, направил обратный путь долиной Дуная чрез Болгарию и Валахию в южнорусские степи. Главным поводом к обратному походу послужило известие о смерти Огодая и вступлении на верховный ханский престол его сына Гаюка. Сей последний еще ранее покинул полчища Батыя и вообще не находился с ним в дружественных отношениях. Надобно было обеспечить за своим семейством те страны, которые пришлись на долю Джучи по разделу Чингисхана. Но кроме слишком большого удаления от своих степей и угрожавших несогласий между Чингизидами, были, конечно, и другие причины, побудившие татар воротиться на восток, не упрочив за собою подчинения Польши и Угрии. При всех своих успехах, татарские военачальники поняли, что дальнейшее пребывание в Венгрии или движение на запад были небезопасны. Хотя император Фридрих II по-прежнему увлекался борьбой с папством в Италии, однако в Германии повсюду проповедовался крестовый поход на татар; князья германские совершали везде военные приготовления и деятельно укрепляли свои города и замки. Эти каменные укрепления было уже не так легко брать, как деревянные города Восточной Европы. Закованное в железо, опытное в военном деле западноевропейское рыцарство также не обещало легкой победы. Уже во время пребывания в Венгрии татары не раз терпели разные неудачи и, чтобы одолеть неприятелей, часто должны были прибегать к своим военным хитростям, каковы: ложное отступление от осажденного города или притворное бегство в открытом сражении, лживые договоры и обещания, даже поддельные грамоты, обращенные к жителям как бы от имени угорского короля, и т.п. При осаде городов и замков в Угрии татары весьма щадили собственные силы; а более пользовались толпами пленных русских, половцев и самих венгров, которых под угрозой избиения посылали заваливать рвы, делать подкопы, идти на приступ. Наконец и самые соседние страны, за исключением Среднедунайской равнины, по гористому, пересеченному характеру своей поверхности уже представляли мало удобств для степной конницы.

«Батыево нахождение» на Русь. Осенью 1236 г. на Волжскую Булгарию двинулось огромное войско Батыя . Ее города и селения монголо-татары разорили и выжгли, жителей перебили или увели в плен; оставшиеся в живых спасались в лесах.

Год спустя та же участь постигла Северо-Восточную Русь. В декабре 1237 г. Батый подошел к Рязанской земле. Почему завоеватели выбрали именно такое время? Очевидно, они рассчитывали пройти среди незнакомых им густых лесов к русским городам по руслам замерзших рек.

Рязанский князь Юрий Ингваревич, принимая послов хана, услышал его требование — дать десятину (десятую часть) во всем: «во князех и в людех, и в конех, и в доспехех» . Совет рязанских князей дал ответ: «Только когда нас не будет [в живых], то все ваше будет».

Рязанцы послали за помощью в другие земли, но остались с врагом один на один. Старые усобицы, разногласия не позволили объединить силы, «ни один из русских князей, по словам летописи, не пришел другому на помощь... Каждый думал собрать отдельно рать против безбожных».

Рязанские полки дали сражение татарам на реке Воронеж, но из-за неравенства сил потерпели поражение. В битве погиб и князь Юрий. 21 декабря 1237 г., после пяти дней осады, Рязань пала. Затем были взяты Пронск и другие города. Княжество лежало в руинах.

Взяв Коломну, завоеватели вступили в пределы . После разгрома Москвы они повернули на восток и подошли к Владимиру. В феврале 1238 г. столица княжества была взята штурмом. Одновременно отдельные отряды , рассыпавшись по всему княжеству, захватили Суздаль и Ростов, Ярославль и Переяславль, Юрьев и Галич, Дмитров и Тверь, другие города. Их жители беспощадно истреблялись или угонялись в плен, что в условиях зимы для большинства из них также равнялось смерти. 4 марта 1238 г. на реки Сити, притоке Мологи, к северо-западу от Ярославля, в кровопролитном сражении войско великого князя владимирского Юрия Всеволодовича потерпело страшное поражение, сам он убит.

После двухнедельной осады монголы взяли маленький городок Торжок и двинулись в сторону . Однако в 100 верстах от города Батый дал приказ поворачивать на юг. Историки предполагают, что причиной этому была начинавшаяся весенняя распутица и, главное, большие потери, понесенные завоевателями в предыдущих боях.

По дороге в южные степи много хлопот хану причинил маленький городок Козельск. Семь недель монголо-татары, несмотря на многократное численное превосходство, постоянные штурмы, не могли взять его. Их потери составили несколько тысяч человек, включая родственников Батыя. «Злой город» — так прозвали они взятый наконец Козельск; всех его жителей, вплоть до младенцев, как и всюду, безжалостно перебили. В это же время, согласно преданию, один из монгольских отрядов был разгромлен воинами-смолянами во главе с храбрым юношей Меркурием.

В 1239 г. Батый, добив половцев и набравшись сил в причерноморских степях, снова появился на Руси. Сначала были разорены Муромское княжество, земли по реке Клязьме. Но основные силы хана действовали на юге. После ожесточенных боев монголы взяли и уничтожили и Переяславль. В 1240 г. огромное войско завоевателей подошло к Киеву и, преодолев отчаянное сопротивление его жителей, захватило город. Почти все киевляне пали под стрелами и саблями неприятеля или оказались в плену.

Затем захватчики пришли на . Многие города (Галич, Владимир-Волынский и др.), «им же несть числа», подверглись полному разгрому. Князь Даниил Галицкий, спасаясь от врага, бежал в Венгрию, затем в Польшу. Только под городами Даниловом и Кременцом, укрепленными каменными стенами, монголы потерпели поражение.

В 1241 г. Батый прошел по землям Венгрии, Польши, Чехии, в следующем году — по Хорватии и Далмации. Татары разбили венгерское и объединенное немецко-польское рыцарские войска. Однако в 1242 г., дойдя до Адриатического моря, завоеватели повернули назад. Батыево войско было слишком ослаблено штурмами, сражениями и потерями. Дойдя до низовьев Волги, хан решил основать здесь свою ставку. Сюда сгонялись десятки тысяч пленников, прежде всего ремесленников, из Руси и других стран, свозилось награбленное добро. Так появился город Сарай-Бату — столица Западного улуса Монгольской империи.

Нашествие Хана Батыя на Русь.

Нашествие Батыя (летопись)

В лето 1237. Зимою пришли из восточной стороны на Рязан-скую землю лесом безбожники татары и начали воевать Рязан-скую землю и захватили ее до Пронска, попленили Рязань всю и сожгли и князя их убили. Схваченных же одних рассекали, дру-гих стрелами расстреливали, а иным назад руки связывали. Мно-го же святых церквей огню предали, монастырей и сел сожгли... потом пошли на Коломну. В ту же зиму. Пошел [князь] Всеволод сын Юрьев, внук Всеволода, против татар и сошлись около Ко-ломны, и была сеча великая, и убили у Всеволода воеводу Еремея Глебовича и иных мужей много... и прибежал Всеволод во Владимир с малой дружиной, а татары пошли к Москве. В ту же зиму взяли Москву татары и воеводу убили Филиппа Нанка, [пав-шего] за правоверную христианскую веру, а князя Владимира Юрьевича схватили руками, а людей от старца и до сущего мла-денца перебили, а город и церкви святые, и монастыри все, и се-ла сожгли и, захватив много имущества, отошли. В ту же зиму. Выехал [князь] Юрий из Владимира с малой дружиной, оставив вместо себя сыновей своих Всеволода и Мстислава, и пошел на Волгу с племянниками своими с Васильком, и со Всеволодом, и с Владимиром и стал на [реке] Сити станом, ожидая к себе брата своего Ярослава с полками и Святослава с дружиною своею.

В то время, когда совершился упадок Киева и обозначились вместо старого Киева иные центры – Новгород, Владимир Суздальский и Галич, то есть в первой половине XIII ст., на Руси появились татары. Появление их было совершенно неожиданно, а сами татары были для русских людей вовсе неведомы и незнаемы: «Явишася языци (говорит летопись), их же никтоже добре ясно не весть, кто суть и отколе изидоша и что язык их и которого племени суть и что вера их».

Родиною монгольского племени татар была нынешняя Монголия. Разрозненные кочевые и дикие племена татарские были объединены ханом Темучином, который принял титул Чингис-хана , иначе «великого хана». В 1213 г. он начал свои колоссальные завоевания покорением северного Китая, а затем двинулся на запад и дошел до Каспийского моря и Армении, всюду внося разорение и ужас. Передовые отряды татар от южных берегов Каспийского моря прошли через Кавказ в Черноморские степи, где столкнулись с половцами. Половцы просили помощи у южнорусских князей. Собрались князья Киевский, Черниговский, Галичский (все Мстиславы по имени) и многие другие и пошли в степь навстречу татарам, говоря, что надо помочь половцам против татар, иначе они подчинятся татарам и умножат тем силу врагов Руси. Не один раз татары присылали сказать русским князьям, что воюют не с ними, а только с половцами. Русские князья шли вперед и вперед, пока не встретились с татарами в далеких степях на реке Калке (ныне Калмиус). Произошел бой (1223); князья бились храбро, но недружно, и потерпели полное поражение. Татары жестоко замучили пленных князей и воинов, преследовали бежавших до Днепра, а затем повернули назад и скрылись безвестно. «Сих же злых татар таурмен не сведаем, откуду были пришли на нас и где ся дели опять; только Бог весть», – говорит летописец, пораженный страшным бедствием.

Прошло немного лет. Чингис-хан умер (1227), разделив свои огромные владения между своими сыновьями, но предоставив верховную власть одному из них – Угэдэю. Угэдэй отправил своего племянника Батыя (Бату, сын Джучи) на завоевание западных стран. Батый двинулся с целою ордою подвластных ему татар и вступил в Европейскую Россию через р. Урал (по старинному наименованию Яик). На Волге разгромил он Волжских болгар и разорил их столицу Великий Булгар. Переправясь через Волгу, в конце 1237 г. подошел Батый к пределам Рязанского княжества , где, как мы знаем (§18), княжили Ольговичи. Батый потребовал от рязанцев дани – «со всего десятину», но получил отказ. Рязанцы просили помощи от других земель русских, однако не получили ее и должны были одни своими силами отражать татар. Татары одолели, разгромили всю Рязанскую область, пожгли города, избили и пленили население и пошли дальше на север. Они разорили город Москву, бывший прикрытием с юга Суздалю и Владимиру, и вторглись в Суздальскую область . Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович, бросив свою столицу Владимир, ушел на северо-запад собирать войско. Татары взяли Владимир, убили княжескую семью, сожгли город с его чудными храмами, а затем опустошили и всю Суздальскую землю. Князя Юрия они настигли на р. Сити (впадающей в р. Мологу, приток Волги). В битве (4 марта 1238 г.) русские были разбиты, а великий князь убит. Татары двинулись далее на Тверь и Торжок и вступили в Новгородские земли . Однако они не дошли до самого Новгорода верст сто и повернули назад в Половецкие степи . На дороге им пришлось долго осаждать городок Козельск (на р. Жиздре), который пал после необыкновенно храброй защиты. Так в 1237–1238 гг. совершил Батый покорение северо-восточной Руси.