"Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его... Вы скажете: "А огласка, а скандал?" Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит," - пишет он ей в одном из писем. Вскоре она оставляет престарелого мужа-генерала и уезжает жить в Петербург. Он - это Александр Сергеевич Пушкин, она - Анна Петровна Керн, дочь полтавского помещика, имя которой осталось в нашей памяти лишь благодаря вдохновенным строкам стихотворения "Я помню чудное мгновенье...", подтверждая пророческие слова лицеиста Илличевского: "... лучи славы Пушкина будут отсвечиваться и в его товарищах". Как оказалось, не только в товарищах... Кто она, эта Анна Керн? Да никто! Всего лишь та, что в нужное время в нужном месте оказалась рядом с Поэтом и Мужчиной.Кто бы знал о тебе, дорогая Анна Петровна, если бы не… С единственного дошедшего до нас портрета (миниатюры) смотрит женщина, по современным меркам, совершенно неэффектная: невыразительные глаза, прямая складка губ, пробор светлых волос, полуобнаженные плечи... Отведешь глаза - и не можешь вспомнить лица. Ох?уж эти поэты... |
Анна Петровна Керн (миниатюра).
Возможно, портрет просто неудачен: Тургенев после встречи с шестидесятичетырехлетней А.П.Керн в письме к Полине Виардо пишет: "В молодости, должно быть, она была очень хороша собой."
В 17 лет, покорившись воле родителей, Анна Петровна вышла замуж за пятидесятидвухлетнего генерала Керна, и родила от него троих дочерей... (И что? совсем не старичок по теперешним понятиям... троих детей в этом возрасте!.. молодец! Правда солдафон недалекий... так и в наше время их хватает. Ну не повезло девочке...)
В 1819 году в Петербурге в доме своей тетки Е.М.Олениной она слушала И.А.Крылова и впервые встретилась с Пушкиным, и, как пишет в своих воспоминаниях: "... не заметила его. В чаду... очарования Крыловым мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника торжества".
Он еще не стал тем Пушкиным, которым восхищалась Россия, и, возможно, поэтому некрасивый курчавый юноша не произвел на нее никакого впечатления.
Когда она уезжала, "...Пушкин стоял на крыльце и провожал меня глазами", пишет Керн в воспоминаниях.
Позднее двоюродная сестра писала ей:" Ты произвела сильное впечатление на Пушкина.., он всюду говорит: "Она была ослепительна"."
Ей было девятнадцать лет, Пушкину двадцать.
Прошло шесть лет, и на всю Россию прогремели "южные поэмы" Пушкина, сосланного в ссылку в село Михайловское.
И она уже им восхищена... Вот она, волшебная сила искусства. Некрасивый кучерявый юноша превратился в желанного кумира. Как она пишет, "я страстно хотела увидеть его".
Она едет к тетке в Тригорское, которое находилось вблизи Михайловского, чтобы встретиться с ПЕРВЫМ русским поэтом (ну как современные фанатки - захотела, и рванула из тьмутаракани на концерт поп-звезды в областной центр; за кулисы за стольник пробралась... но добилась... увидела!., а может и еще чего добилась...), и гостит там с середины июня по 19 июля 1825 года (нормально, больше месяца без мужа, без троих дочерей, - оторвалась по полной программе!) вместе со своей двоюродной сестрой П.А.Вульф-Осиповой и двумя ее дочерьми, одна из которых, Анна Николаевна, увлеклась Пушкиным и сохранила глубокое безответное чувство на всю жизнь.
Гений поэта, похоже, оказывал на женщин огромное влияние; впрочем, женщинам в любые времена нравились мужчины талантливые, известные и сильные духом и телом.
Весь месяц, который Керн провела у тетки, Пушкин почти ежедневно появлялся в Тригорском, читал ей свои стихи, слушал, как она пела. За день до отъезда Керн вместе с теткой и сестрой побывала в гостях у Пушкина в Михайловском, где они вдвоем ночью долго бродили по запущенному саду, но, как утверждает Керн в своих воспоминаниях, подробностей разговора она не запомнила.
Странно... впрочем, может и не до разговоров было...
На другой день, прощаясь, Пушкин подарил ей экземпляр первой главы Евгения Онегина, между листов которого она нашла сложенный вчетверо лист бумаги со стихами "Я помню чудное мгновенье..."
Пять писем, написанные им вслед Анне Петровне Керн, и бережно сохраненные ею, слегка приоткрывают тайну их взаимоотношений. К сожалению, письма Керн к Пушкину не сохранились, что делает картину неполной.
Вот несколько цитат: "Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое произвела наша встреча у Олениных." "... я бешусь, и я у ваших ног." "...умираю с тоски и могу думать только о вас."
Неизвестно, что отвечала ему Керн, но в следующем письме он пишет: "Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен - разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное - это глаза, зубы, ручки и ножки... Как поживает ваш супруг? Надеюсь, у него был основательный припадок подагры через день после вашего приезда? Если бы вы знали, какое отвращение... испытываю я к этому человеку! ...Умоляю вас, божественная, пишите мне, любите меня..."
В следующем письме: "... я люблю вас больше, чем вам кажется... Вы приедете? - не правда ли? - а до тех пор не решайте ничего касательно вашего мужа. Наконец, будьте уверены, что я не из тех, кто никогда не посоветует решительных мер - иногда это неизбежно, но раньше надо хорошенько подумать и не создавать скандала без надобности. Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу... ваши полуоткрытые уста... мне чудится, что я у ваших ног, сжимаю их, ощущаю ваши колени, - я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности".
В предпоследнем письме: "Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его... Вы оставляете там все семейство и приезжаете... в Михайловское! Вы представляете, как я был бы счастлив? Вы скажете: "А огласка, а скандал?" Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит или значит очень мало. Согласитесь, что проект мой романтичен! А когда Керн умрет - вы будете свободны, как воздух... Ну, что вы на это скажете?" (Кстати, Е.Ф.Керн умрет только через 16 лет в 1841 году в возрасте 76 лет - крепкий был старичок.)
И в последнем, пятом письме: " Всерьез ли вы говорите, будто одобряете мой проект? ... у меня голова закружилась от радости. Говорите мне о любви: вот чего я жду. Надежда увидеть вас еще юною и прекрасною - единственное, что мне дорого."
Наверное, нельзя проводить прямых параллелей между письмами Пушкина и тем, что в начале 1826 года Анна Петровна Керн оставляет мужа-генерала и уезжает в Петербург с дочерьми, отцом и сестрой, потому что еще в возрасте 20 лет (она родилась 11 февраля 1800 года) она пишет в своем дневнике: "...судьба моя связана с человеком, любить которого я не в силах и которого... почти ненавижу. Я бы убежала... только бы избавиться от этого несчастья - разделять судьбу с таким грубым неотесанным человеком."
Через несколько дней после того, как Пушкин в Тригорском подарил Керн листок со стихами, он закончил письмо к одному из друзей такими словами: "Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить". А что, если не любовь, заставляет человека творить? Хотя многие пушкинисты полагают, что его увлечение не было особенно глубоким. И ход их невысказанных мыслей можно понять: в глухомань, в ссылку к Поэту приехала восторженная женщина, а поэт был просто мужчиной, который был поэтом...
22 мая 1827 года Пушкин после освобождения из ссылки вернулся в Петерберг, где в доме его родителей, как пишет А.П.Керн "я бывала почти всякий день". Сам он жил в трактире у Демута на Мойке (одна из лучших петербургских гостиниц) и "иногда заходил к нам, отправляясь к своим родителям."
Вскоре отец и сестра уехали, и А.П.Керн стала снимать маленькую квартирку в доме, где жил друг Пушкина поэт барон Дельвиг со своей женой. По этому поводу Керн вспоминает, что "однажды, представляя одному семейству свою жену, Дельвиг пошутил: "Это моя жена", и потом, указывая на меня: " А это вторая"."
"Пушкин... часто входил ко мне в комнату, повторяя последний написанный им стих...", "...посещая меня, он рассказывал о беседах с друзьями.., " "...хотел было провести у меня несколько часов, но мне нужно было ехать к графине Ивелевич..." - обтекаемо вспоминает Анна Петровна их отношения в этот период.
Вересаев пишет, что только в Москве Пушкин, когда былая страсть поугасла, узнал Керн как женщину, хотя некоторые авторы пишут, что впервые это произошло в Михайловском. Пушкин тут же в письме похвастался своему приятелю Соболевскому, не стесняясь в выражениях и пользуясь к тому же лексиконом извозчиков (извините за неблагообразную цитату - но что есть, то есть): "Ты ничего не пишешь мне о 2100 руб., мною тебе должных, а пишешь мне о m -me Kern, которую с помощью Божьей я на днях выеб".
Как у всех поэтов, так и у Пушкина, влюбленность прошла быстро. Чуть позже Пушкин напишет Вульфу с легкой издевкой: "Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?" - имея в виду ИХ (Керн и Вульфа)отношения. А еще через десять лет в письме к жене Пушкин назовет Анну Керн дурой и пошлет к черту.
Отчего же столь грубо? Вересаев объясняет это так: "Был какой-нибудь один короткий миг, когда пикантная, легко доступная многим (но не влюбленному поэту (авт)) барынька вдруг была воспринята душою поэта как гений чистой красоты, - и поэт художественно оправдан".
Получившая хорошее домашнее образование, обладающая самостоятельным мышлением, увлеченная литературой, она всегда тянулась к людям умным, душевным, талантливым, и никогда ни раньше, ни потом она не жила такой богатой духовной жизнью, как в это время. Среди ее друзей была вся семья Пушкиных, семья Дельвигов, Вяземский, Крылов, Жуковский, Мицкевич, Глинка, Баратынский. Уже в старости, когда ей было почти шестьдесят, впечатления от общения с ними она отразит в воспоминаниях, которые носят столь пуританский характер, что Пушкин и его окружение выглядят законченной бронзовой композицией, где Глинка "добрый и любезный человек", "милый музыкант" с "приятнейшим характером", Мицкевич "постоянно любезен и приятен", а барон Дельвиг "любезен, добр и приятен".
Лишь иногда она описывает живые реальные лица, где Пушкин, "...опрометчив и самонадеян... не всегда... благоразумен, а иногда даже и не умен", и что "... кружок даровитых писателей и друзей, группировавшихся около Пушкина, носил на себе характер беспечного, любящего пображничать русского барина... с желанием умно и шумно повеселиться, а подчас и покутить."
За эти слова ее часто обвиняют в необъективности, но, наверное, зря. Истинный талант не нуден и не скучен, творит, как дышит, легко и незаметно для окружающих, и не возносит себя на пьедестал при жизни, а жизнью этой наслаждается.
С немалой долей юмора она вспоминает, что "Баратынский никогда не ставил знаков препинания, кроме запятой, а Дельвиг рассказывал, что Баратынский будто бы спрашивал у него: "Что называешь ты родительным падежом?"
Из воспоминаний невозможно определить степень ее близости с Пушкиным в данный период, но предполагать, что у Пушкина было особое отношение к А.П.Керн, некорректно, потому что в 1828 году, как пишут исследователи, он уже был увлечен Анной Алексеевной Олениной и даже просил ее руки.
Кстати, Пушкин, как замечает сама Керн, "был невысокого мнения о женщинах, его очаровывало в них остроумие, блеск и внешняя красота", а не добродетель. Однажды, говоря о женщине, которая его страстно любила (по-видимому, речь шла об Анне Николаевне Вульф), он сказал: "...нет ничего безвкуснее долготерпения и самоотверженности".
Некоторые биографы, анализируя ее (Керн) девический "Дневник для отдохновения", писанный ею в 20 лет, утверждают, что в нем содержатся свидетельства какой-то особой ее склонности с ранних лет к кокетству и флирту, развившейся впоследствии, но не все с этим соглашаются.
Что в нем? Описания балов ("...сейчас четыре часа пополудни, а я только что встала с постели, так устала от бала"), чай и танцы у губернатора, описание увлечения каким-то "достойным предметом, что завладел" ее душой. Она пишет: "...признаюсь, что первый раз люблю я взаправду, и все другие мужчины мне безразличны". "Любить - тужить, но не любить - не жить. Итак, я хочу терзаться, тужить и жить, покуда богу будет угодно переселить в вечность". (Кстати, когда ей было семьдесят лет, она писала, что во времена ее молодости у молодежи "не было того легкомыслия.., той распущенности, какая бросается в глаза теперь..."). О каком "достойном предмете" идет речь, неизвестно, но известно, что генерал Керн отчитывает ее за то, что "меня-де видели, я-де стояла за углом с одним офицером", "в карете он (Керн) принялся орать, как зарезанный, что...никто на свете не убедит его, что я остаюсь дома ради ребенка, он знает настоящую причину, и ежели я не поеду (на бал), то он тоже останется".
Отвращение к мужу у нее столь велико, что она пишет:"... даже моя дочка не так дорога мне..., будь это дитя от..., оно бы мне дороже было собственной жизни".А некоторые странные эпизоды, связанные с причудами престарелого мужа-генерала достойны страниц современного скандального желтого издания.
В доме генерала поселяется его племянник, который на год моложе Анны Петровны, и в ее записях, означенных в дневнике "В 10 часов вечера, после ужина" буквально следующее: "Сейчас была у П. Керна (племянника генерала) в его комнате. Не знаю для чего, но муж во что бы то ни стало хочет, чтобы я ходила туда, когда тот ложится спать. Чаще я от этого уклоняюсь, но иной раз он тащит меня туда чуть ли не силой. А этот молодой человек... не отличается ни робостью, ни скромностью... ведет себя, как второй Нарцисс, и воображает, что нужно быть по меньшей мере изо льда, чтобы не влюбиться в него, узрев в столь приятной позе. Муж заставил меня сесть подле его постели.., все спрашивал меня, не правда ли, какое у его племянника красивое лицо. Признаюсь, я просто теряюсь и придумать не могу, что все значит и как понять такое странное поведение."
В тридцатых годах в судьбе Анны Петровны Керн происходят события, которые в корне меняют ее петербургский образ жизни. 18 февраля 1831 года состоялось бракосочетание Пушкина с блистательной Натальей Николаевной Гончаровой, с той, "которую любил два года..." - как писал он в наброске автобиографической повести "Участь моя решена. Я женюсь.", то есть с 1829 года его сердце принадлежало Наталье Николаевне.
Вскоре, в том же 1831 году, умирает Дельвиг. Со смертью Дельвига и женитьбой Пушкина оборвалась связь А.П.Керн с этим кругом близких и дорогих ей людей.
Последующие годы принесли А.П.Керн много горя. Она похоронила мать, муж требовал ее возвращения, она пробовала заняться переводами, чтобы иметь "средства к существованию", но не хватило опыта и умения, и из этого ничего не вышло.
Известны несколько резких и насмешливых слов Пушкина по поводу ее переводов, но пушкинисты отмечают, что неизменным остается его дружеское к ней отношение. Пушкин даже помогал ей в хлопотах по выкупу родового имения, которые, к сожалению, не увенчались успехом.
А первого февраля 1837 года она "плакала и молилась" в полумраке Конюшенной церкви, где отпевали Пушкина.
Но жизнь продолжалась. В нее, по-прежнему привлекательную в свои 37 лет, без памяти влюбляется троюродный брат, воспитанник кадетского корпуса, А.В.Марков-Виноградский, по возрасту много ее моложе, и она отвечает взаимностью. Он приносит ей в жертву все: карьеру, материальную обеспеченность, расположение родных. В 1839 году у них рождается сын (это уже четвертый ребенок Анны Керн), которого называют Александром.
В 1841 году умирает генерал Керн, а в 1842 году Анна Петровна официально оформляет брак с А.В.Марковым-Виноградским и принимает его фамилию.
Она отказывается от звания "превосходительства", от солидной пенсии, назначенной ей за генерала Керна, от поддержки отца. Это был еще один смелый шаг в ее жизни, на который решилась бы далеко не каждая женщина ее круга.
Они прожили вместе почти сорок лет. Материальная необеспеченность, доходившая временами до крайней нужды, всевозможные житейские невзгоды неотступно преследовали их. Однако никакие трудности не смогли нарушить союза этих двух людей; они, по их собственному выражению, "выработали себе счастье".
В 1851 году Анна Петровна писала: "Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы. Мы, отчаявшись приобрести материальное довольство, гоняемся за наслаждениями души и ловим каждую улыбку окружающего мира, чтоб обогатить себя счастьем духовным. Богачи никогда не бывают поэтами... Поэзия - богатство бедности..."
После смерти Пушкина Анна Петровна ревностно хранила все, что хоть в какой-то степени было связано с памятью о поэте - от его стихов и писем к ней до маленькой подножной скамеечки, на которой ему случалось сидеть в ее доме.
И чем дальше уходило в прошлое время их знакомства, тем сильнее чувствовала Анна Петровна, как щедро была она одарена судьбой, которая свела ее на жизненном пути с Пушкиным. И когда к ней обратились с предложением рассказать о ее встречах с поэтом, она сделала это охотно и быстро. В это время ей было около шестидесяти лет: что ж, это только как нельзя верно соответствует пушкинским строкам "...все мгновенно, все пройдет, что пройдет - то будет мило".
Позднее П.В. Анненков упрекал ее: "... вы сказали менее того, что могли и должны были сказать", в том, что воспоминания должны были бы вылиться в записки и " при этом, понятно, уже пропадает всякая необходимость полудоверий, умолчаний, недоговоров как в отношении себя, так и в отношении других... фальшивых понятий о дружбе, о приличии и неприличии. Конечно, для этого надобно отделиться от маленьких и пошленьких соображений мещанского понимания морали, допускаемого и недопускаемого..." Общественность ожидала пикантных подробностей и скандальных откровений?
После 1865 года Марковы-Виноградские вели странническую жизнь - то жили у родных в Тверской губернии, то в Лубнах, то в Москве. По-прежнему их преследовала ужасающая бедность.
Анне Петровне даже пришлось расстаться с единственным своим сокровищем - письмами Пушкина, продать их по пяти рублей за штуку (для сравнения, при жизни Пушкина очень роскошное издание "Евгения Онегина" стоило двадцать пять рублей за экземпляр). К месту сказать, ранее оригинал стихотворения "Я помню чудное мгновение" композитор Глинка попросту утерял, когда сочинял на него свою музыку, кстати, посвященную дочери Анны Керн, в которую (в дочь) Глинка был безумно влюблен... так что у бедной женщины к концу жизни, кроме воспоминаний, ничего не осталось... печально...
В январе 1879 года "от рака желудка при страшных страданиях" скончался А.В.Марков-Виноградский, а через четыре месяца в Москве в скромных меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской в возрасте семидесяти девяти лет закончила свой жизненный путь и Анна Петровна Маркова-Виноградская (Керн).
Хрестоматийно известен ставший легендой рассказ о том, что "гроб ее повстречался с памятником Пушкину, который ввозили в Москву". Было это или не было, доподлинно неизвестно, но хочется верить, что было... Потому что красиво...
Нет поэта, нет этой женщины... но это тот случай, когда жизнь после смерти продолжается. "Я памятник воздвиг себе нерукотворный..." - пророчески сказал про себя Пушкин, но для этого ему пришлось сотворить все то, за что мы его знаем, любим и ценим, но всего лишь одно стихотворение, посвященное небезгрешной живой женщине, простые слова гения "я помню чудное мгновенье..." обессмертили имя обыкновенной земной женщины, которой они были посвящены. И если где-то поэтический образ и реальный человек не совпадают, что ж... это только доказывает, что и Поэт, и Женщина были нормальными живыми людьми, а не лубочными картинами, какими их нам представляли ранее, и эта их человеческая нормальность никаким образом не умаляет их места в духовной ауре нации.
И пусть один светит, но другой отражает...
Николай Латушкин
(Информация по воспоминаниям А.П.Керн и различным
литературным и публицистическим источникам)
За два столетия, прошедшие с момента написания стихотворения «Я помню чудное мгновенье…», литературоведы и историки успели провести множество изысканий по поводу отношений великого поэта с Анной Петровной Керн. От их первой встречи в Петербурге, в аристократическом салоне Олениных, до последней, самой загадочной и уже легендарной. Кто такая Анна Керн, разбиралась Мария Молчанова.
Прекрасные романтические строки, написанные Александром Пушкиным в стихах о Керн, ощутимо «приземляются» его нелицеприятными высказываниями о «гении чистой красоты» в письмах к друзьям, что до сих пор щекочет нервы любителям пикантных подробностей. Как бы там ни было, посвящение Пушкина Анне Керн стало чуть ли не самым популярным лирическим стихотворением в русской литературе. А сама Анна Петровна в памяти потомков осталась воплощением женственности, идеальной музой.
Портрет Анны Петровны Керн
Но та, реальная, жизнь, которую Керн вела вне «ореола» Пушкина, была непроста и порой трагична. Сохранились воспоминания, дневники и письма Анны Керн, в которых задокументированы ее переживания и факты жизни. Дед Анны Марк Полторацкий принадлежал к старинному украинскому казацкому роду. Уроженец сотенного местечка Сосницы, он учился в Киево-Могилянской академии. Алексей Разумовский, разыскивавший на малороссийских землях талантливых певцов для Придворного хора, пригласил Марка, обладателя прекрасного баритона, в Петербург.
В 17 лет Анну выдают замуж за 52-летнего генерала Ермолая Керна
Из северной столицы молодой певец вскоре был направлен в Италию для совершенствования вокального мастерства. Вернувшись в Петербург, он стал дирижером, а спустя 10 лет — управляющим Придворной певческой капеллы. За многолетнюю службу он получил чин действительного статского советника, который давал право на потомственное дворянство. Заметим, что у Полторацкого было 22 ребенка! Анна Керн родилась в семье его младшего сына Петра, подпоручика в отставке, Лубенского предводителя дворянства.
Портрет Анны Керн, 1840-е годы
В Лубнах Анна Петровна прожила до замужества, учила брата и сестер, танцевала на балах, участвовала в домашних спектаклях… «и вела жизнь довольно пошлую, как и большинство провинциальных барышень. Несмотря на постоянные веселости, обеды и балы, в которых я участвовала, мне удавалось удовлетворять свои страсти к чтению, развившиеся во мне с пяти лет. В куклы никогда не играла и очень была счастлива участвовать в домашних работах».
В те годы в Лубнах был расквартирован конно-егерский полк, и многие офицеры были поклонниками юной красавицы. Но замужество Анны было решено по воле отца, человека строгого и деспотичного: ее женихом стал 52-летний генерал-майор Ермолай Федорович Керн, участник войны с Наполеоном, командир дивизии, к которой принадлежал Лубенский полк. Девушка была поражена таким решением: «От любезностей генеральских меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою…».
Пушкин, знакомясь с Керн: «Можно ли быть такой хорошенькой!"
Венчание Анны Полторацкой с Ермолаем Керном состоялось 8 января 1817 года в Лубенском соборе. Ее отвращение к генералу после женитьбы только усилилось. В дневнике молодой женщины постоянно появлялись записи, полные то глубокой тоски, то негодования: «Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его».
Ермолай Керн
В 1817 году на балу в Полтаве, устроенном по случаю смотра 3-го корпуса генерала Фабиана Вильгельмовича Остен-Сакена, состоялось знакомство Анны с императором Александром I: «Не смея ни с кем говорить доселе, я с ним заговорила, как с давнишним другом и обожаемым отцом! Я не была влюблена… я благоговела, я поклонялась ему!». Известно, что император стал крестным отцом первой дочери Анны Керн, Екатерины.
Анна Петровна впервые приехала в Петербург в 1819 году, где была представлена своей тетке Елизавете Олениной, жене видного государственного деятеля, президента Академии художеств Александра Оленина. В аристократическом салоне Олениных на набережной Фонтанки, дом 101, собиралась творческая элита того времени: Карл и Александр Брюлловы, Орест Кипренский, Николай Гнедич, Василий Жуковский, Николай Карамзин, Иван Крылов. Там и произошла ее первая встреча с Пушкиным, ставшая судьбоносной. Поэт, тогда еще не слишком известный, не произвел на Анну сильного впечатления. Об этом вечере Анна Керн вспоминала: «За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами».
Пушкин и Анна Керн. Рисунок Нади Рушевой
Их следующая встреча состоялась шесть лет спустя в селе Тригорском, близ Михайловского — в июле 1825 года, в имении Прасковьи Осиповой, тетушки Анны. К тому моменту Анна Керн стала матерью двух дочерей: Екатерины и Анны. В день отъезда Анны Петровны из Тригорского Пушкин передал ей экземпляр второй главы «Онегина», в который был вложен лист со стихотворением «Я помню чудное мгновенье…». Согласно дневникам Керн, когда она собиралась спрятать подарок в шкатулку, Пушкин пристально посмотрел на нее, выхватил листок со стихами и не хотел возвращать. Сам Пушкин так писал о своих чувствах в письме, адресованном кузине Анны Керн, Анне Вульф, с которой она из Михайловского уехала в Ригу: «Каждую ночь я гуляю в своем саду и говорю себе: здесь была она… камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе подле увядшего гелиотропа. Наконец я много пишу стихов. Все это, если хотите, крепко похоже на любовь, но божусь вам, что о ней и помину нет».
Дневник Керн: «Восхищенная Пушкиным, я страстно желаю увидеть его…"
Весной 1826 года между супругами Керн произошел разрыв, приведший к разводу. Вскоре умерла их четырехлетняя дочь Анна. Керн не присутствовала на похоронах, поскольку была беременна третьей дочерью Ольгой, которая умрет в 1834 году. В первые годы после развода Анна Керн нашла поддержку среди друзей Пушкина — поэтов Антона Дельвига, Дмитрия Веневитинова, Алексея Илличевского, литератора Александра Никитенко. Известно, что в 1827 году во время пребывания в Тригорском она посещала родителей Пушкина и успела «совершенно вскружить голову Льву Сергеевичу», брату поэта. Он даже посвятил ей стихотворение «Как можно не сойти с ума, внимая вам, на вас любуясь…».
Анна Керн на рисунке Пушкина. 1829 год
В 1837—1838 годах Керн проживала в Петербурге в маленьких квартирках, с единственной оставшейся в живых дочерью Екатериной. У них часто бывал Михаил Глинка, ухаживавший за Екатериной Ермолаевной. Ей он посвятил романс «Я помню чудное мгновенье…», так пушкинские строки были обращены уже к дочери Анны Керн. Последняя встреча с Пушкиным состоялась незадолго до трагической гибели поэта — он навестил Анну, чтобы принести свои соболезнования в связи со смертью ее матери. 1 февраля 1837 года Керн «плакала и молилась» на отпевании поэта в полумраке Конюшенной церкви.
Русская дворянка Анна Петровна Керн не осталась бы в русской истории, если бы Пушкин не посвятил ей своё знаменитое стихотворение "Я помню чудное мгновенье". Реальная жизнь Анны Керн из-за её многочисленных любовных романов и интрижек была очень небезупречной.
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ БУЛЬОННЫХ КУБИКОВ
В сказках престарелые феи строят козни юным красавицам. В жизни Анны роль злого гения сыграл ее отец. Петр Маркович Полторацкий имел крутой характер малороссийского казака, а его супруга Екатерина Ивановна была женщиной тихой, болезненной, во всем уступала грозному мужу. Ни себя, ни новорожденного ребенка она защитить не могла. «Батюшка мой с пеленок начал надо мною самодурствовать, - писала Анна Петровна. - Когда, бывало, я плакала, оттого что хотела есть или была не совсем здорова, он меня бросал в темную комнату и оставлял в ней до тех пор, пока я от усталости не засыпала в слезах». Конечно, Петра Марковича нельзя изображать записным тираном. Он бывал и хлебосольным хозяином, и весёлым балагуром, но противоречить его мнению в семье никто не мог.
Семья Полторацких жила в поместье близ города Лубны Полтавской губернии. Провинциальный городишко не соответствовал творческому полёту фантазии Петра Марковича. В его голове один за другим рождались прожекты всероссийского масштаба. В 1809 году Полторацкий предложил правительству оригинальный способ производства сухого мясного концентрата. Жидкость, которая оставалась после вываривания сала, высушивалась в специальных формах, и получались великолепные бульонные кубики. Производство стоило копейки, а выгода для снабжения армии была огромной. Император Александр I наградил помещика Полторацкого орденом за полезное изобретение, но по всегдашней русской привычке дело положили в долгий ящик. Тогда Петр Маркович решил действовать на свой страх и риск. Потратив огромные средства, он «купил скота, сварил бульон, которым предполагалось кормить армию во время войны, повез его в Петербург, чтобы продать его в казну, но не хотел подмазать приемщиков, и бульон забраковали. Он повез его в Москву, сложил там. Пришёл Наполеон и съел бульон».
Вот так иронично вспоминала Анна Петровна о бульонной авантюре своего батюшки.
Некоторые идеи Петра Марковича намного опередили свое время. Полторацкий пытался собрать компанию инвесторов для строительства элитных апартаментов в Киеве, где землю тогда раздавали даром. Петр Маркович уговаривал хозяев будущих квартир дать ему деньги на строительство. Афера окончилась судом. Уже без судебных процессов, но с огромными денежными убытками завершилось разведение морских рыб в местном пруду. Лопнула, как мыльный пузырь, мечта разбогатеть на производстве сливочного масла в форме зернистой икры. Однако авантюрный пыл Петра Марковича не унимался, и в итоге семейство почти разорилось.
Анна Керн в 1840-х годах
«ПОЛТАВСКАЯ БИТВА» ГЕНЕРАЛЬШИ КЕРН
А тем временем Анна "мечтала в рощах и за книгами, танцевала на балах, выслушивала похвалы посторонних и порицания родных". Петр Маркович держал дочь в строгости. Анна «была в ужасе от него и не смела перечить ему даже мысленно». Насчет будущего дочери у Петра Марковича созрел план, от которого он не хотел отступать ни при каких обстоятельствах. Анна должна выйти замуж за генерала, поэтому молодые люди без чинов и званий отгонялись от дочери, как назойливые мухи. Если на балу Анна танцевала дважды с одним и тем же кавалером, то Петр Маркович доводил дочь упреками до слез. Каждый танцевальный вечер заканчивался грандиозным скандалом. А тут нашелся и подходящий претендент на руку и сердце семнадцатилетней Анны. В Лубнах был расквартирован 37-й Егерской полк, где служил Ермолай Федорович Керн - «природный российский немец», боевой генерал, герой войны 1812 года, кавалер многих орденов, к тому же мужчина в самом соку, всего 52 лет от роду.
Объяснение в любви было по-военному коротким. Генерал Керн спросил Анну:
- Не противен ли я вам?
- Нет, - ответила Анна и выбежала из комнаты.
Анна Полторацкая и генерал Керн обвенчались 8 января 1817 года. Почему немолодой мужчина, который с гордостью называл себя «солдатом», подразумевая, что воинская служба - главное дело его жизни, женился на юной девушке, которая его не любила? Ответ прост: «Любви все возрасты покорны». Возможно, поседевший в битвах генерал влюбился... влюбился, как потом влюбится Пушкин и еще множество мужчин, которые преклонялись перед красотой и прелестью "гения чистой красоты". Однако ответного чувства генерал Керн не заслужил. «Его
невозможно любить мне даже не дано утешения уважать его, - писала генеральша Керн. - Скажу прямо - я почти ненавижу его».
Прошло несколько месяцев после безрадостной свадьбы, и Анна Керн всем утёрла нос: и деспоту-отцу, и ненавистному мужу, и малороссийской знати. В Полтаве проходил смотр войск в присутствии императора Александра I, а потом был обязательный в таких случаях бал. Анна Петровна присутствовала на торжестве вместе со своей подругой. И тут случился страшный конфуз: Анна Петровна заметила, что прелестные головки большинства дам украшали куафюры с пером. Оказалось, что именно такой головной убор нравится императору. В прическу Анны Петровны был воткнут голубой цветок с серебряными листьями. Без модной куафюры Керн почувствовала себя, как полководец на поле сражения без орудия главного калибра! Однако в «полтавской битве» за внимание Александра I победила генеральша Керн. Мило беседуя, император танцевал с ней польский танец.
Страсть Александра I к мимолетным романам во время «служебных командировок» была общеизвестна. Он мог увлечься и королевой, и женой станционного смотрителя. Удостоиться внимания самодержца считалось величайшей честью не только для женщины, но и для ее мужа. На другой день после бала губернатор Полтавы Тутолмин приехал поздравить генерала Керна с успехом жены. Император прислал Ермолаю Федоровичу пятьдесят тысяч рублей. Нетрудно догадаться, что наградные предназначались не бравому генералу, а прелестной генеральше. Любопытно, что за участие в Бородинском сражении генерал Барклай де Толли тоже получил 50 тысяч рублей.
Весной 1818 года генерал Керн поссорился со своим непосредственным начальником генералом Сакеном. Сакен пожаловался на Ермолая Федоровича императору, и генерал Керн попал в опалу. Уладить недоразумение могло только вмешательство прелестной генеральши. Александр I по-прежнему испытывал к ней расположение и даже согласился быть заочным крестным отцом новорожденной дочери Екатерины. В подарок молодой матери император прислал бриллиантовую застёжку-фермуар стоимостью в шесть тысяч рублей. В начале 1819 года супруги Керн поехали в Петербург. Александр I любил в одиночестве, без сопровождающих лиц и охраны, прогуливаться по столице. Маршруты его любимых прогулок были известны всем петербуржцам. Несколько дней Анна Петровна приходила на набережную реки Фонтанки и, дрожа от петербургского холода, ждала встречи с императором, но ни разу его не увидела. «Случай мне доставил мельком это счастье: я ехала в карете довольно тихо через Полицейский мост, вдруг увидела царя почти у самого окна кареты, которое я успела опустить, низко и глубоко ему поклониться и получить поклон и улыбку, доказавшие, что он меня узнал». Глубокого поклона было достаточно, чтобы генерал Керн получил назначение в Дерпт дивизионным командиром.
В Петербурге Анна Петровна часто бывала у своей тетки Елизаветы Марковны Олениной и познакомилась со многими петербургскими знаменитостями. «На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его, - вспоминала Анна Петровна, - мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовал Крылов... За ужином Пушкин уселся... позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: «Можно ли быть такой хорошенькой!» Анна Петровна осталась холодна к комплиментам поэта, ведь она была влюблена в императора и поклонялась ему «как высшему обожаемому существу».
В сентябре 1819 года Анне Петровне довелось еще раз увидеть Александра I. На балу в Риге император танцевал с генеральшей Керн третий танец, а после смотра войск царь поклонился всем присутствовавшим дамам. Анна Петровна заметила: «...мне поклонился в особенности».
«О БОЖЕ, СЖАЛЬСЯ НАДО МНОЙ!»
Свою супружескую жизнь Анна Петровна называла жалким прозябанием. Поведение мужа раздражало до отвращения: он «либо спит, либо на учениях, либо курит». Каждое сказанное генералом слово оскорбляло тонкую женскую натуру: «У извозчика и то мысли более возвышенные». Свои принципы и мысли она считала недосягаемо возвышенными. В июле 1820 года, узнав о волнениях во Франции, генеральша пришла в восторг: «Говорят, будто от этого может случиться война. Как бы хорошо!» Конечно, война - это такая прелесть: постылый муж исчезнет с глаз долой, а если повезет, то и вдовой можно остаться! Тогда она соединится с предметом своей безумной страсти. Анна Петровна именовала его Шиповником. Фамилия офицера, укрывшегося под кустиком псевдонима, осталась неизвестной. Шиповник служил в Малороссии, а Анна сгорала от любви во Пскове и за лето 1820 года исписала 76 страниц горячечным романтическим бредом: "Я купила себе в Орше платье за 80 рублей, да только оно с короткими рукавами, и я не хочу надевать его, пока не сделаю длинные рукава. Не хочу показывать свои красивые руки, как бы это не привело ко всяким приключениям, а с этим теперь покончено, и я буду обожать Шиповника до последнего своего вздоха...О, какая прекрасная, какая возвышенная у него душа!"
Генеральша Керн считала себя неотразимой покорительницей сердец: «Я сейчас мельком взглянула в зеркало... я ныне так красива, так хороша собой», «Губернаторша очень собой хороша, но... ее красота блекнет, когда меня увидишь». После полкового бала Анна Петровна похвасталась подруге: «Не буду описывать вам мои победы. Я их не примечала и слушала хладнокровно двусмысленные недоконченные доказательства удивления - восхищения». Только генерал Керн был от жены не в восторге, говоря, что по ее милости «должен кулаками слезы утирать».
В июле 1820 года Анна Петровна обнаружила, что снова беременна. Она честно признавалась, что не хотела иметь детей и не могла их любить из-за непреодолимой неприязни к мужу. Генерал Керн позволил беременной жене уехать в Лубны к родителям. Вполне возможно, что Анна Петровна встретилась с несравненным Шиповником. Однако романтические чувства часто увядают, когда мужчина замечает растущий женский животик. В начале 1821 года Керн родила дочь, названную Анной. Материнство не приносило радости, душа искала любви, а тело жаждало страсти...
ТЕОРИЯ БОЛЬШОГО ЛЮБОВНОГО ВЗРЫВА
Во всех справочных изданиях Аркадия Гавриловича Родзянко называют поэтом, однако ни одно его стихотворение никогда не было опубликовано. В Петербурге Родзянко проходил военную службу, баловался стихосложением и был принят в литературное общество «Зеленая лампа», где познакомился с Пушкиным. В 1821 году Родзянко вернулся в Малороссию в свое имение, находившееся недалеко от Лубны. Симпатичный холостой помещик стал соседом прелестной генеральши Керн, которая в очередной раз уехала от мужа. 8 декабря 1824 года Пушкин написал Родзянко: «Зная твою влюбчивость и необыкновенные таланты во всех отношениях, полагаю дело твое сделанным или полусделанным». Дело было не только сделано, но весной 1825 года связь уже начала тяготить любовников. Анна Петровна задумалась: может быть, муж не так и плох, а в замужестве есть свои плюсы? Генеральша Керн была уважаемой дамой, царицей балов, а в звании отставной жены ее и в приличный дом не приглашали. Вполне возможно, что просто кончились деньги, ведь Анна Петровна находилась в полной материальной зависимости от мужа.
В середине июня 1825 года Керн поехала к мужу, который в это время был комендантом Риги. По дороге она решила завернуть в имение Тригорское к тетушке Прасковье Александровне Осиповой, посоветоваться, как склонить генерала к перемирию. Тригорское походило на некую неведомую науке планетарную систему. Пушкин, как Солнце, находится в центре, а дамы-планеты вращались вокруг, испытывая на себе силу его притяжения. Старшая дочь Осиповой некрасивая и плаксивая Анна любила Пушкина до беспамятства. Александр Сергеевич ухаживал за Анной, но с вожделением поглядывал на вторую дочь Осиповой - «полувоздушную деву» Евпраксию. Прасковья Александровна состояла с Пушкиным в дальнем родстве и, конечно, любила его по-родственному, но как-то подозрительно сильно. И тут является Анна Керн, и в накалённой атмосфере всеобщей влюблённости происходит Большой любовный взрыв! Вселенная уже никогда не будет прежней: к тому, что нерушимо, незыблемо и вечно, прибавятся гениальные строки...
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Стихи были написаны после прогулки в Михайловском 18 июня 1825 года. На другой день слуги бегали по дому Осиповой как угорелые, собирали вещи в дорогу. Прасковья Александровна от греха подальше увезла дочерей и Анну Петровну в Ригу, но вдогонку полетели пушкинские письма: игривые, ревнивые, полные пылких признаний в любви к «божественной» Анне. Одно из писем случайно прочла Прасковья Александровна и пришла в ужас. Она помирила племянницу с мужем, а Керн переписывается с Пушкиным! Осипова немедленно уехала из Риги, поссорившись с Анной Петровной.
Генерал Керн капитулировал перед милой женушкой, и супруги снова зажили вместе. Однако Анну Петровну неодолимо тянуло к Пушкину. Нужен был предлог для поездки в Тригорское, и Керн сказала мужу, что хочет помириться с тетушкой. Генерал изъявил желание сопровождать жену. В октябре 1825 года супруги Керн приехали в Тригорское. Анна Петровна несколько раз виделась с Пушкиным. «Он очень не поладил с мужем, а со мною опять был по-прежнему и даже больше нежен, хотя урывками, боясь всех глаз, на него и меня обращенных».
«ВАВИЛОНСКАЯ БЛУДНИЦА», ИЛИ «ПОСЛЕ УЖИНА ГОРЧИЦА»
Супруги Керн погостили в Тригорском несколько дней и вернулись в Ригу. Анна Петровна немедленно закрутила бурный роман с двоюродным братом Алексеем Вульфом. И тут («к своему несчастью») снова обнаружила, что беременна. Кто был отцом ребенка? Генерал Керн? Пушкин? Вульф? Думается, Анна Петровна сама не знала наверняка. Дальнейшее поведение Керн не имело ничего общего с моралью, здравым смыслом и логикой, пусть даже женской. В начале 1826 года, беременная, без собственных средств к существованию, Керн бросила мужа и уехала в Петербург. В столице Анна Петровна неожиданно сблизилась с родителями Пушкина и даже некоторое время жила у них в доме. Весной 1826 года умерла дочь супругов Керн четырехлетняя Анечка. Анна Петровна на похороны не пошла, сославшись на нездоровье. Однако нездоровье и беременность не мешали Анне Петровне заводить новые связи. Сестра Пушкина Ольга утверждала, что «Анета Керн очаровательна, несмотря на свой большой живот». Действительно, большой живот не помешал маленькому роману с неким Болтиным, а следующей жертвой на любовном фронте пал младший брат Пушкина Лев Сергеевич.
7 июля 1826 года, ровно через девять месяцев после того, как Анна Петровна вторично побывала в Тригорском, она родила дочь, названную в честь сестры Пушкина Ольгой. Роман со Львом Пушкиным вспыхнул с новой силой. Лев Сергеевич по примеру старшего брата одарил Керн стихами:
Как можно не сойти с ума.
Внимая вам, на вас любуясь...
К счастью, Лев Пушкин сойти с ума не успел, был признан годным в военной службе и отбыл на Кавказ в марте 1827 года. Слухи о похождениях Керн доходили до Михайловского, и Александр Сергеевич в письме к Алексею Вульфу задал язвительный вопрос: «Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?» Впоследствии несколько поколений пушкинистов стеной вставали на защиту чести и достоинства «гения чистой красоты», научно доказывая, что она не была блудницей, а Пушкин просто пошутил. Однако Анна Керн никак не соответствовала образу бестелесной Музы. Анна Петровна отчаянно флиртовала с безвестным студентом Александром Никитенко и с известным математиком Петром Базеном. Никитенко был молод и от внимания Керн ходил как «отуманенный и как бы в состоянии легкого опьянения». Однажды Анна Петровна пригласила бедного студента на вечеринку, и от увиденного Никитенко протрезвел: «Обращение генерала Базена есть образец светской непринуждённости: он едва не садился к госпоже Керн на колени, говоря, беспрестанно трогал её за плечо, за локоны, чуть не обхватывал её стана. Удивительно и не забавно!»
Генерал Керн служил в Смоленске, был наслышан о поведении жены, которая, по его словам, «предалась блудной жизни». Генерал неохотно, но продолжал присылать деньги непутевой супруге. Однако Анна Петровна всегда была стеснена в средствах и очень обрадовалась, когда ей удалось снять недорогую уютную квартирку на Владимирском проспекте. Да и соседи оказались просто замечательные: лицейский друг Пушкина барон Антон Антонович Дельвиг и его жена Софья Михайловна. По средам и воскресеньям у Дельвигов собиралась интеллектуальная элита столицы. Анна Петровна наслаждалась духовной жизнью и вниманием известных петербуржцев, но заплатила за гостеприимство барона Дельвига черной неблагодарностью. Анна Петровна буквально подталкивала жену Дельвига в объятия своего постоянного любовника Алексея Вульфа. Дельвиг почувствовал неладное и увез жену в Харьков. Однако Вульф не остался без дела. В квартире Анны Петровны поселилась ее младшая родная сестра Лиза Полторацкая. Вульф принялся развращать девушку, «провел ее постепенно через все наслаждения чувственности, однако не касаясь девственности». Керн всё знала, всё видела и не возражала. В свою очередь, Вульф не мешал Анне Петровне преподавать уроки любви 18-летнему прапорщику, состоять в интимной связи с бароном Вревским и Алексеем Илличевским. Вывший лицеист Илличевский в честь Анны Петровны разразился стихами с легким гастрономическим оттенком:
Ни вдова ты, ни девица,
И моя любовь к тебе
После ужина горчица.
В то время среди любвеобильных мужчин вошло в моду составлять так называемые донжуанские списки. Всех превзошел Сергей Александрович Соболевский, который внес в перечень своих любовных побед имена пятисот женщин. Среди них была и Анна Керн. Соболевский - человек широчайшей эрудиции, автор едких эпиграмм и неутомимый гуляка - был близким другом Пушкина. В феврале 1828 года Сергей Александрович уехал в Москву, и Пушкин писал приятелю: «Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь о M-de Керн, которую с помощью Божией я на днях вы...» Конечно, Пушкин не предполагал, что его дружескую переписку будут читать «и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык». Александр Сергеевич писал, не оглядываясь на вечность. Как чувствовал, как относился к M-de Керн с ее сильно подмоченной репутацией, так и написал.
Неутолимый любовный аппетит генеральши удивлял даже видавшего виды Вульфа: «1830 год 1 сентября. Анна Петровна все еще в любовном бреду, и до того, что хотела бы обвенчаться со своим любовником. Дивлюсь ей!.. Пятнадцать лет почти беспрерывных несчастий, уничижения, потеря всего, чем в обществе ценят женщину, не могли разочаровать это сердце или воображение?»
В 1832 году после смерти матери Анна Петровна попыталась отсудить у родственников часть семейного состояния, но процесс проиграла. В 1833 году умерла ее младшая дочь Оленька. Генерал Керн после смерти дочери перестал высылать Анне Петровне деньги. В 1828 году скоропостижно скончался барон Дельвиг, веселые дружеские собрания в его доме закончились. Женатый Пушкин старался не поддерживать отношений с дамами, с которыми в прежнее время имел романы.
Наталья Дементьева. "Альковный список Анны Керн" // газета "Секретные материалы", N23, ноябрь 2015 г.
«ПОРА ПРИШЛА, ОНА ВЛЮБИЛАСЬ»
В 1837-1838 годах Анна Петровна живёт в Петербурге с дочерью Екатериной, за которой ухаживает композитор М.Глинка.
Он часто бывает у них и посвящает Екатерине свой романс «Я помню чудное мгновенье...» на стихи А.Пушкина, написанные поэтом в честь её матери. Анна чувствует себя одиноко, её поиски настоящей любви не имели успеха: в своих поисках она искала не приключений, а любви, и каждый раз верила, что наконец-то её нашла. И именно в это время судьба посылает ей последнюю любовь, которая продлится до последних дней её жизни. Начало не предвещало ничего романтического: родственница из Сосниц Черниговской губернии Д.Полторацкая просила навещать её сына Александра Маркова-Виноградского, который учился в 1-м Петербургском кадетском корпусе и доводился Анне Петровне троюродным братом. И происходит непредвиденное - юный кадет влюбляется в свою кузину. Она не остаётся равнодушной к его чувству, а, может быть, в ней вспыхивает так и не востребованная в прежние годы нежность и жажда любви. Это была любовь, которую так долго искала Анна Керн. Они сходятся: ей - 38, ему - 18. В апреле 1839 года у них родился сын Александр, которому Анна Петровна отдала всю нерастраченную материнскую нежность, а Александр Марков-Виноградский был счастлив: «Всё, что ни делается, от Бога, и наш союз, как он ни странен, Им благословен! Иначе мы не были бы так счастливы, не имели бы такого Сашечку, какой нас теперь так утешает! Ни о чём случившемся жалеть не надо, всё к лучшему, всё хорошо!»
Генерал Е.Ф.Керн, уволенный в отставку в 1837 году, в 1841 году умер. В том же году, окончив корпус в чине подпоручика и прослужив всего два года, А.В.Марков-Виноградский выходит в отставку и, вопреки воле отца Анны Петровны, женится на ней. Отец Анны в гневе: он лишил дочь всех прав наследства и всякого состояния, даже на материнское наследственное имение. За умершего мужа, Е.Ф.Керна, Анне положена была большая пенсия, но, выйдя замуж за Маркова-Виноградского, она от неё отказалась. И потекли годы истинного счастья: хотя муж её не обладал никакими талантами, кроме чуткого и чувствительного сердца, но он не мог надышаться на свою Анету, восклицая: «Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без неё, моей душечки, я бы изныл скучая... она сделалась мне необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как хорошо в её объятиях! Нет никого лучше, чем моя жена!» Они были счастливы в браке несмотря на бедность. Им пришлось уехать из Петербурга в крохотное поместье мужа в Черниговской губернии, которое состояло из 15 душ крестьян. Но духовная жизнь их, заброшенных в деревенскую глушь, была поразительно полна и разнообразна. Они вместе читали и обсуждали романы Диккенса и Теккерея, Бальзака и Жорж Санд, повести Панаева, толстые русские журналы «Современник», «Отечественные записки», «Библиотека для чтения».
Александр Васильевич Марков-Виноградский
В 1840 году муж Анны, Александр Васильевич, получил место заседателя в Сосницком уездном суде, где прослужил более 10 лет. А Анна пыталась подрабатывать переводами, но много ли на этом заработаешь в глубинке. Никакие жизненные трудности и невзгоды не могли нарушить трогательно-нежного согласия этих двух людей, основанного на общности духовных запросов и интересов. Они говорили, что «выработали себе счастье». Семья жила бедно, но между Анной и мужем была истинная любовь, которую они сохранили до последнего дня. Красноречивым свидетельством материального положения и морального состояния этого необычного семейного союза является письмо Анны, которое она писала более, чем через 10 лет семейного счастья сестре мужа Елизавете Васильевне Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам хорошо, потому что в нас много любви... может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы...» В конце 1855 года они переехали в Петербург, где Александр Васильевич получил место домашнего учителя в семье князя С.Д.Долгорукова, а затем столоначальника в департаменте уделов. В Петербурге они прожили 10 лет, и эти годы были самыми благополучными в их совместной жизни: сравнительно обеспеченными материально и чрезвычайно насыщенными умственной и общественной активностью. Они дружили с семьёй Н.Н.Тютчева, литератора и в прошлом приятеля Белинского. Здесь они встречались с поэтом Ф.И.Тютчевым, П.В.Анненковым, писателем И.С.Тургеневым.
Предполагаемый портрет Анны Керн. А. Арефов-Багаев. 1840-е гг. (По другой атрибуции здесь изображена Анна Бегичева, дочь И. М. Бегичева).
В ноябре 1865 года Александр Васильевич вышел в отставку в чине коллежского асессора и с маленькой пенсией, и они уехали из Петербурга. Опять их преследовала бедность - им приходилось жить у родных и друзей. Они попеременно жили то в Тверской губернии у родных, то в Лубнах, то в Киеве, то в Москве, то у сестры Александра Васильевича в Прямухине. Анна Петровна даже продала пять писем Пушкина по 5 рублей за штуку, о чём очень сожалела. Но они по-прежнему с поразительной стойкостью переносили все удары судьбы, не озлобляясь, не разочаровываясь в жизни, не утрачивая к ней прежнего интереса. Разница в возрасте им никогда не мешала. Они прожили вместе более сорока лет в любви и согласии, хотя и в тяжёлой бедности. 28 января 1879 года Александр Васильевич скончался от рака желудка, в страшных мучениях. Сын перевёз Анну Петровну к себе в Москву, где в скромных меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской она прожила около четырёх месяцев до своей кончины 27 мая того же, 1879 года.
Лидия Айзенштейн.
, Торжок ; урождённая Полторацкая , по второму мужу - Маркова-Виноградская ) - русская дворянка , в истории более всего известна по роли, которую она играла в жизни Пушкина . Автор мемуаров.
Биография
Отец - Полторацкий, Пётр Маркович. Вместе с родителями жила в усадьбе деда с материнской стороны И. П. Вульфа, орловского губернатора, чей потомок Д. А. Вульф является ее внучатым племянником.
Позже родители и Анна переехали в уездный город Лубны Полтавской губернии. Всё детство Анны прошло в этом городе да в Бернове, имении, также принадлежавшем И. П. Вульфу
Её родители принадлежали к кругу состоятельного чиновного дворянства. Отец - полтавский помещик и надворный советник , - сын известного еще в елизаветинские времена начальника придворной певческой капеллы М. Ф. Полторацкого , женатого на богатой и властной Агафоклее Александровне Шишковой. Мать - Екатерина Ивановна, урожденная Вульф, женщина добрая, но болезненная и слабохарактерная, находилась под началом у мужа. Сама Анна много читала.
Юная красавица начала «выезжать в свет», поглядывая на «блистающих» офицеров, но отец сам привёл в дом жениха - не только офицера, но и генерала Е. Ф. Керна . В это время Анне было 17 лет, Ермолаю Фёдоровичу - 52. Девушке пришлось смириться и в январе, 8 числа, года состоялась свадьба. В своём дневнике она писала: «Его невозможно любить - мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо - я почти ненавижу его». Позже это выразилось и в отношении к детям от совместного с генералом брака - Анна была к ним достаточно прохладна (дочери ее Екатерина и Анна, родившиеся в 1818 и в 1821 годах соответственно, воспитывались в Смольном институте). Анне Петровне пришлось вести жизнь жены армейского служаки аракчеевских времён со сменой гарнизонов «согласно назначенью» : Елизаветград , Дерпт , Псков , Старый Быхов, Рига …
В Киеве она сближается с семьёй Раевских и говорит о них с чувством восхищения. В Дерпте ее лучшими друзьями становятся Мойеры - профессор хирургии местного университета и его жена - «первая любовь Жуковского и его муза». Запомнилась Анне Петровне и поездка в начале 1819 года в Петербург, где в доме своей тётки - Е. М. Олениной она слышала И. А. Крылова и где впервые встретила Пушкина.
Однако после женитьбы Пушкина и смерти Дельвига связь с этим кругом общения была разорвана, хотя у Анны остались хорошие отношения с семьёй Пушкиных - она по прежнему навещала Надежду Осиповну и Сергея Львовича Пушкиных, «„Льва“, которому я вскружила голову» , и конечно же, с Ольгой Сергеевной Пушкиной (Павлищевой), «наперсницей в сердечных делах» , (в её честь Анна назовёт свою младшую дочь Ольгой).
Бюст Анны Керн у зала «Ave Sol», Рига
Анна продолжала любить и влюбляться, хотя в «светском обществе» приобрела статус отверженной. Уже в 36 лет она снова влюбилась - и это оказалась настоящая любовь. Избранником был шестнадцатилетний кадет Первого Петербургского кадетского корпуса, её же троюродный брат Саша Марков-Виноградский. Она совсем прекратила появляться в обществе и стала вести тихую семейную жизнь. Через три года родила сына, которого назвала Александром. Всё это происходило вне брака. Немного спустя (в начале 1841 года) умирает старый Керн. Анне, как генеральской вдове, полагалась приличная пенсия, но 25 июля 1842 года она официально венчается с Александром и теперь её фамилия - Маркова-Виноградская. С этого момента она уже не может претендовать на пенсию, и им приходится жить весьма скромно. Чтобы как-то свести концы с концами, им приходится многие годы прожить в деревушке близ Сосновиц Черниговской губернии - единственном родовом поместье мужа. В 1855 году Александру Васильевичу удаётся получить место в Петербурге, сначала в семье князя С. А. Долгорукова, а затем столоначальника в департаменте уделов. Было тяжело, Анна Петровна подрабатывала переводами, но их союз оставался нерушимым до самой смерти. В ноябре 1865 года Александр Васильевич вышел в отставку с чином коллежского асессора и маленькой пенсией, и Марковы-Виноградские покинули Петербург. Жили то здесь, то там, их преследовала ужасающая бедность. В силу нужды Анна Петровна продала свои сокровища - письма Пушкина, по пяти рублей за штуку. Двадцать восьмого января 1879 года А. В. Марков-Виноградский скончался в Прямухине («от рака желудка в страшных болях» ), а через четыре месяца (27 мая) умерла и сама Анна Петровна, в «меблированных комнатах» , на углу Грузинской и Тверской (её перевёз в Москву сын). Говорят, когда траурная процессия с гробом проезжала по Тверскому бульвару , на нём как раз устанавливали знаменитый памятник знаменитому поэту. Так в последний раз встретился Гений со своим «гением чистой красоты».
Могила Анны Керн
Её похоронили на погосте возле старой каменной церкви в деревне Прутня, что в 6 километрах от
«Чудное мгновенье» - и вся жизнь
Судьба Анны Петровны Керн
фото из Интернета
Восторженный, умеющий ценить прекрасно Александр Сергеевич Пушкин воспел в своём творчестве красоту и грацию многих женщин, но бессмертным поэтическим шедевром, в котором говорит «язык сердца», является стихотворение «Я помню чудное мгновенье...», на которое вдохновила его Анна Петровна Керн .
Ермолай Федорович Керн - первый муж Анны Петровны
В мае исполняется 133 года со дня её смерти. Все, с кем пересекался жизненный путь Пушкина, остались в русской истории, ведь на них падали отблески таланта великого поэта. И если бы не это стихотворение и пять писем Пушкина к А.П.Керн, никто бы не знал сейчас её имени. Забвение этой, безусловно, незаурядной женщины произошло вскоре после смерти Пушкина и было связано с её окончательным уходом из светской жизни. Но прошло уже более века после её смерти, а интерес к этой женщине не только не утихает, но и возрастает в связи с появлением новых исследований жизни и творчества Пушкина и его окружения. А ведь Анну Керн принимали в светских салонах и интеллектуальных кругах Петербурга не только благодаря пушкинской поэтической канонизации. Так кто же она, Анна Петровна Керн, и как сложилась её судьба после того, как минуло «чудное мгновенье»? А.П.Керн оставила воспоминания, написанные в разное время. Конечно, большую часть составляют рукописи, посвященные Пушкину и его ближайшему окружению, и они занимают одно из первых мест в ряду биографических материалов о гениальном поэте. Но есть среди рукописей Анны Керн и «Воспоминания о детстве и юности в Малороссии», а также описание своей жизни в разное время.
Анна Петровна Керн родилась 11(22) февраля 1800 года в Орле, в доме деда И.П.Вульфа (по линии матери), орловского губернатора. Бабушка её была дочерью Ф.А.Муравьёва, брата сенатора Н.А.Муравьёва. Мать Анны вышла замуж за Петра Марковича Полторацкого, предки которого принадлежали к старинному украинскому казацкому роду, а благодаря деду, М.Ф.Полторацкому, получили право на потомственное дворянство, и её отец, П.М.
Александр Васильевич Марков-Виноградский - второй и любимый муж Анны Керн
Полторацкий, подпоручик в отставке, был предводителем дворянства в Лубнах. Полторацкие общались с потомками старинных родов казацких родов, такими как Новицкие, Кулябки, Кочубеи. Отец Анны в молодости несколько лет находился на дипломатической службе в Швеции, был начитан и, по мнению Анны Петровны, был выше всех лубенцев на голову, и они за ум и образование его уважали.
В возрасте трёх лет Анну привезли из Орла в село Баранов Тверской губернии к деду И.П.Вульфу, где она воспитывалась до 12 лет вместе с двоюродной сестрой А.Н.Вульф. Затем её увезли в Лубны Полтавской губернии, где жили её родители. Здесь Анна вела жизнь, какую ведут все провинциальные барышни: она «учила брата и сестёр, рано научившись читать, с пяти лет, много читала, танцевала на балах, выслушивала похвалы посторонних и порицания родных, участвовала в домашних спектаклях». Отец был строг с домашними, и противоречить ему нельзя было ни в чём. В 17 лет отец выдал Анну замуж за 52-летнего генерала, грубого, малообразованного солдафона. Естественно, семейная жизнь превратилась для молодой женщины в каторгу. Анна записала в дневнике: «Его невозможно любить - мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо - я почти ненавижу его».
Дочь Анны Петровны Керн - Екатерина Ермолаевна Керн, которой композитор М.Глинка посвятил свой романс «Я помню чудное мгновенье...» на стихи А.Пушкина
Молодая Анна хотела блистать в свете, развлекаться, но приходилось вести кочевую жизнь жены военного, переезжая из гарнизона в гарнизон. Прошедший почти все войны своего времени, неоднократно раненный, муж Анны был добросовестным и честным служакой, каких было немало в то время. О заслугах генерала свидетельствовали боевые ордена и его портрет, написанный по распоряжению императора для Военной галереи Зимнего дворца. За служебными делами времени на молодую жену у генерала оставалось мало, и Анна предпочитала сама себя развлекать. Замечая на себе восторженные взгляды офицеров, Анна Керн начала заводить романы на стороне.
Впервые Пушкин и Анна встретились в Петербурге в 1819 году в доме тётки Анны - Е.М.Олениной. Пушкин был очарован обаянием и красотой 19-летней Анны. Поэт сразу же обратил внимание на эту «хорошенькую женщину», но тогда поэт не произвёл впечатления на Анну, и она даже нагрубила ему, обозвав «обезьяной». Вторая встреча Пушкина с Анной Керн состоялась в 1825 году в Тригорском, куда она приехала в гости к родственнице, П.А.Осиповой. Неожиданный приезд её всколыхнул в поэте почти угаснувшее и забытое чувство. В обстановке однообразной и тягостной, хотя и насыщенной творческой работой, Михайловской ссылки появление Керн вызвало пробуждение в душе поэта. Он вновь ощутил полноту жизни, радость творческого вдохновения, упоение и волнение страсти. В течение месяца они встречались почти ежедневно, и Анна превратилась для поэта в «гения чистой красоты». Родственница Анны, П.А.Осипова, видя, что их отношения заходят слишком далеко, насильно увезла Анну к мужу в Ригу, где тот был комендантом. Прощаясь с Анной 19 июля 1825 года, Пушкин вручил ей стихотворение «Я помню чудное мгновенье...» вместе с экземпляром одной из первых глав «Евгения Онегина». На этом их отношения не прекратились: в июле - сентябре Пушкин и Керн много переписывались. Вскоре Анна снова приехала в Тригорское, но уже с мужем, и пробыли они там недолго. После возвращения Анны Петровны с мужем в Ригу она порвала с ним отношения и уехала в Петербург, где стала вести светский образ жизни. Она подружилась с родными Пушкина, с его другом Антоном Дельвигом и его женой Софьей, даже сняла квартиру в одном с ними доме. Дельвиг в своих письмах называл её «моя вторая жена». Регулярно бывал здесь и Пушкин после своего возвращения в Петербург из Михайловского. Поэт, часто встречаясь здесь с Анной, вёл с ней продолжительные беседы. Большая любовь и романтическое чувство к ней Пушкина перешли в необременительную любовную связь, которая вскоре прекратилась и перешла в дружеские отношения: Пушкин нашёл в Анне родственную душу. П.А.Осиповой Пушкин писал об Анне: «У неё гибкий ум, она понимает всё, она застенчива в приёмах, смела в поступках, но чрезвычайно как привлекательна».
Ермолай Фёдорович Керн пытался вернуть Анну Петровну к «супружеским обязанностям», он отказал ей в деньгах и публично заявлял, что жена «бросила его. Разорив долгами, предалась блудной жизни, увлеклась совершенно преступными страстями своими». Но Анна не могла жить с таким мужем, который был ей чужд и глубоко ненавистен, она не могла переносить его грубое солдафонство, самодурство и невежество. Почти в течение десяти лет Анна Петровна вынуждена была терпеть своего нелюбимого мужа. Её не радовали даже дети: три дочери воспитывались в Смольном институте, куда их определил отец, Е.Ф.Керн, так как Анна не хотела ими заниматься. С 1827 года Анна с мужем разъехались окончательно, и она вместе со своей сестрой Елизаветой и отцом П.М.Полторацким жили в Петербурге. В эти петербургские годы Анна вела светский образ жизни, поддерживала дружеские отношения со многими известными литераторами и композиторами. Она имела репутацию неотразимой кокетки: менялись поклонники, шло время, а будущее оставалось неопределённым. Особенно тяжёлыми оказались для Анны Петровны 1830-е годы: одна за другой умерли две её дочери, отошли и разъехались прежние друзья. Муж лишил её содержания, и материальное положение её было тяжёлым. Анна пыталась заработать деньги переводами иностранных авторов, но не очень удачно. 1836 год был особенно трагичен для Анны Петровны: её единственная оставшаяся в живых дочь Екатерина окончила Смольный институт, и отец, генерал Е.Ф.Керн, хотел забрать дочь к себе, но с большим трудом Анне удалось всё уладить. В 1837-1838 годах Анна Петровна живёт в Петербурге с дочерью Екатериной, за которой ухаживает композитор М.Глинка.
Он часто бывает у них и посвящает Екатерине свой романс «Я помню чудное мгновенье...» на стихи А.Пушкина, написанные поэтом в честь её матери. Анна чувствует себя одиноко, её поиски настоящей любви не имели успеха: в своях поисках она искала не приключений, а любви, и каждый раз верила, что наконец-то её нашла. И именно в это время судьба посылает ей последнюю любовь, которая продлится до последних дней её жизни. Начало не предвещало ничего романтического: родственница из Сосниц Черниговской губернии Д.Полторацкая просила навещать её сына Александра Маркова-Виноградского, который учился в 1-м Петербургском кадетском корпусе и доводился Анне Петровне троюродным братом. И происходит непредвиденное - юный кадет влюбляется в свою кузину. Она не остаётся равнодушной к его чувству, а, может быть, в ней вспыхивает так и не востребованная в прежние годы нежность и жажда любви. Это была любовь, которую так долго искала Анна Керн. Они сходятся: ей - 38, ему -18. В апреле 1839 года у них родился сын Александр, которому Анна Петровна отдала всю нерастраченную материнскую нежность, а Александр Марков-Виноградский был счастлив: «Всё, что ни делается, от Бога, и наш союз, как он ни странен, Им благословен! Иначе мы не были бы так счастливы, не имели бы такого Сашечку, какой нас теперь так утешает! Ни о чём случившемся жалеть не надо, всё к лучшему, всё хорошо!»
Генерал Е.Ф.Керн, уволенный в отставку в 1837 году, в 1841 году умер. В том же году, окончив корпус в чине подпоручика и прослужив всего два года, А.В.Марков-Виноградский выходит в отставку и, вопреки воле отца Анны Петровны, женится на ней. Отец Анны в гневе: он лишил дочь всех прав наследства и всякого состояния, даже на материнское наследственное имение. За умершего мужа, Е.Ф.Керна, Анне положена была большая пенсия, но, выйдя замуж за Маркова-Виноградского, она от неё отказалась. И потекли годы истинного счастья: хотя муж её не обладал никакими талантами, кроме чуткого и чувствительного сердца, но он не мог надышаться на свою Анету, восклицая: «Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без неё, моей душечки, я бы изныл скучая... она сделалась мне необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как хорошо в её объятиях! Нет никого лучше, чем моя жена!» Они были счастливы в браке несмотря на бедность. Им пришлось уехать из Петербурга в крохотное поместье мужа в Черниговской губернии, которое состояло из 15 душ крестьян. Но духовная жизнь их, заброшенных в деревенскую глушь, была поразительно полна и разнообразна. Они вместе читали и обсуждали романы Диккенса и Теккерея, Бальзака и Жорж Санд, повести Панаева, толстые русские журналы «Современник», «Отечественные записки», «Библиотека для чтения».
В 1840 году муж Анны, Александр Васильевич, получил место заседателя в Сосницком уездном суде, где прослужил более 10 лет. А Анна пыталась подрабатывать переводами, но много ли на этом заработаешь в глубинке. Никакие жизненные трудности и невзгоды не могли нарушить трогательно-нежного согласия этих двух людей, основанного на общности духовных запросов и интересов. Они говорили, что «выработали себе счастье». Семья жила бедно, но между Анной и мужем была истинная любовь, которую они сохранили до последнего дня. Красноречивым свидетельством материального положения и морального состояния этого необычного семейного союза является письмо Анны, которое она писала более, чем через 10 лет семейного счастья сестре мужа Елизавете Васильевне Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам хорошо, потому что в нас много любви... может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы...» В конце 1855 года они переехали в Петербург, где Александр Васильевич получил место домашнего учителя в семье князя С.Д.Долгорукова, а затем столоначальника в департаменте уделов. В Петербурге они прожили 10 лет, и эти годы были самыми благополучными в их совместной жизни: сравнительно обеспеченными материально и чрезвычайно насыщенными умственной и общественной активностью. Они дружили с семьёй Н.Н.Тютчева, литератора и в прошлом приятеля Белинского. Здесь они встречались с поэтом Ф.И.Тютчевым, П.В.Анненковым, писателем И.С.Тургеневым. В ноябре 1865 года Александр Васильевич вышел в отставку в чине коллежского асессора и с маленькой пенсией, и они уехали из Петербурга. Опять их преследовала бедность - им приходилось жить у родных и друзей. Они попеременно жили то в Тверской губернии у родных, то в Лубнах, то в Киеве, то в Москве, то у сестры Александра Васильевича в Прямухине. Анна Петровна даже продала пять писем Пушкина по 5 рублей за штуку, о чём очень сожалела. Но они по-прежнему с поразительной стойкостью переносили все удары судьбы, не озлобляясь, не разочаровываясь в жизни, не утрачивая к ней прежнего интереса. Разница в возрасте им никогда не мешала. Они прожили вместе более сорока лет в любви и согласии, хотя и в тяжёлой бедности. 28 января 1879 года Александр Васильевич скончался от рака желудка, в страшных мучениях. Сын перевёз Анну Петровну к себе в Москву, где в скромных меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской она прожила около четырёх месяцев до своей кончины 27 мая того же, 1879 года.
Всю жизнь Анна Петровна и её муж безраздельно чтили А.С. Пушкина. То, что Пушкин воспел Анну Петровну в стихах, для Александра Васильевича было предметом гордости и усугубляло его поистине благоговейное отношение к жене. О великом поэте, Пушкине, о его любви к ней, о дружбе с ним Анна сохранила очень тёплые воспоминания до конца своей жизни. Искреннее дружеское общение Пушкина с А.Керн не было случайностью, оно имело предпосылкой незаурядность и своеобразие её личности. По просьбе Анны Петровны на её надгробии бьши выбиты слова признания в любви к ней любимого поэта: «Я помню чудное мгновенье...» И в наши дни в тесной связи с историей нашего общественного развития, с поэзией великого Пушкина, музыкой Глинки живёт в благодарной памяти поколений эта необыкновенная женщина - незаурядная дочь своей эпохи, ставшая её летописцем.